У Лу так и чесался язык сказать Яну что-нибудь ехидно безобидное в ответ на "самого любимого больного на свете". Лукас действительно был болен. Тяжело и неизлечимо. Его поразила самая страшная в мире болезнь, от которой не создали противоядия, определенного антидота, лекарства и лечения. Панацее не подвластно бороться с ней, и самое главное - люди совершенно не бьют тревогу в ответ на пандемию всех времен и народов. Имя этой болезни - любовь. Она настигает тебя в те моменты, когда ты наиболее уязвим и ничего не подозреваешь. Ты живешь жизнью обычного человека - спишь, ешь, работаешь, учишься. Твои будни ничем не отличаются друг от друга, полнейшая скука и тоска. И вдруг хоп! В твою жизнь врывается сметая все на своем пути и не давая тебе шаг к отступлению ОНА. Любовь коварна и эгоистична. Она требовательна и властна. И тебе плевать на свою беззащитность. Ты уходишь с головой в чувство, которое становится сенсом твоей жизни. Ты становишься рабом своей любви, добровольным падшим.
- Ммм...Ну дай мне хоть слово вставить...Ахаха...- Лукаса сводили с ума поцелуи Яна. Он поддался наваждению и уже не думал не о чем, кроме как о своем мальчике. Его губы манили к себе, заставляли страстно ласкать их, любить их, желать их с каждой секундой все сильнее и сильнее. От его запаха, от тепла его тела рецепторы Лукаса взбесились, и парень весь напрягся не зная как вернуть контроль над собой. Лукас был похож на единый механизм вышедший из строя от попадания в него разряда молнии.
- А я думал, что ты нашел мне замену...- отстранено и прохладно прошептал Лу, уткнувшись носом в острое плечо Эванса. Его взгляд уловил блеск белого золота на пальце Яна. Кольцо! Лукас совершенно забыл о нем. Забыл о том, что в порыве отчаянья и гнева бросил его к ногам своего ангела. Это был его первый и самый ценный подарок любимому человеку. Этим кольцом он хотел сказать все, и хотел дать Яну понять, что чувства Лукаса не дешевая подделка. Лу нежно взял ладонь Яна в свои руки, поцеловал её и глядя парню в глаза, улыбнулся.
- Самый лучший мой подарок - это ты. А это кольцо... - Лу аккуратно стянул с пальца Яна кольцо, видя в глазах мальчика замешательство и легкий испуг. Блондин выпрямился в спине, сделал вдох-выдох, а после самым искренним и серьезным тоном продолжил:
- Я дарю тебе его в знак своей любви. На внутренней его стороне - ты и я, и слово "вечность". Я хочу чтобы вечность, была у нас одна на двоих. Я хочу осуществить все твои мечты, хочу сделать тебя самым счастливым человеком на свете, хочу вечно быть с тобой. Ян, малыш...Не так я себе представлял место, где должен сделать самое ответственное предложение в своей жизни...Но, я делаю тебе предложение руки и сердца. Ты выйдешь за меня Ангел?
Когда бы это не произошло, я хочу чтобы эта клятва была между нами, и связывала нас - всегда.

Маленькое, гадкое, ужасное, противоречивое, отрицательное, унизительное, укоризненное, безапелляционное и колкое слово "нет", всегда режет ножом по сердцу, когда ты надеешься услышать слово "да". Услышав от Яна всего за долю секунды совершенно неожиданное отрицание, Лукас умер на мгновение. Он подумал "ну вот и все, ваша вечность уйдет к чертям". А какой она была в мечтах Лу! Представить нереально, ведь блондин был еще тем фантазером и мечтателем. За неделю до того, как Лу обнаружил Яна и его подружку в парке, Эйвери перешерстел полки голденовской библиотеки. Рылся в гражданском кодексе, в  конституции и последних поправках в ней. Он поднял на уши google, чтобы разузнать об однополых браках и браках в США вообще. Даже поездка на съемки в Нью-Йорк имела место быть, имела свою символичность, ведь в родном Циско по-прежнему творится полная неразбериха с легализацией однополых браков. Лу хотел так сказать, из самолета прямо под венец, а когда они с Яном вернулись бы домой, никакая собака не посмела бы их разлучить, ведь дядя свыше, должен был благословить их союз. Все шло как-то не так, как представлял и наметил себе Эйвери младший. А тут еще и Ян со своим "нет"!
- Бейби, я не понимаю...
- я тебе не отказываю, подожди, дай я скажу, - и он сказал. Он сказал все, на что ему хватило слов, и этого оказалось достаточно. Лукас сперва сидел как статуя, боясь дышать, боясь шевельнуться. Он впитал каждое слово Яна, которое сладкой истомой легло на душу. Постепенно его страх и противоречивые мысли ушли сами собой, как их и не было. После грандиозных и искренних "да-да-да", Лу чуть не пустил скупую мужскую слезу, но сдержался. Он ведь обещал больше не делать этого, тем более что улыбка Яна не смогла бы сочетаться с его слезами радости. Она затмевала все на свете!
- Может ты все-таки поцелуешь своего жениха? - Лу смеясь крепко обнял Яна, поцеловал его сперва в розовую щечку - нежно и ласково, а после обведя контур его чувственных губ кончиками пальцев, коснулся их своими губами. Несколько секунд Лу просто прижимался губами к губам Яна, довольно постанывая, и в конце концов впустил в дело свой язык, который добавил в поцелуй и страсти и любви и еще много всего такого, отчего над головами парней разлетались воображаемые ангелочки.
- Я люблю тебя малыш. - улыбаясь проговорил Лу, и уже собственноручно одел на безымянный палец Яна обручальное кольцо. Ведь оно было не обычным, а именно обручальным... 
- Я могу получить отсрочку на брачную ночь? - Лукас забрался ладонью под больничную рубашку Яна, и обнял его настойчиво за талию. Он так изголодался по своему мальчику.
Только не говори мне "нет", я не переживу этого второй раз...

- Малыш, - после короткого эмоционального отступления Яна, которое казалось бы уже не имело место быть, ведь все слова сказаны, клятва дана, решения приняты, кольцо надето, Лукас устало простонал, не желая возвращаться к прежней теме. Зачем было ворошить то, что Лу не хочет снова переживать? Все отношения которые когда-либо были у Лу, уже в прошлом. За время отношений с Яном, у него и в мыслях не было идти налево, что было для блондина грандиозным прорывом в собственной непостоянности. Впрочем непостоянность сменилась на жесткое постоянство. Эйвери больше никто не был нужен кроме Ангела. Он устраивал его во всем. А вот простить Яну маленькую измену, пусть даже с поцелуем - увольте, не мог. Ревность и обида давали о себе знать, как раз в тот момент когда ротик Яна молвил пару фраз задевших за живое, за родное самолюбие. - Во мне можешь не сомневаться. - а на языке противно вертелось "я не ты". Но Лу не сволочь, которая способна ранить чувства любимого человека. Все обиды он переживет как-нибудь сам, без чужого участия. - И не говори обо мне как о звезде! Я обычный земной человек, который занимается любимым делом и не пренебрегает внимание окружающих к себе. Не более. Будь спокоен. Я хочу быть с тобой. Кем бы ты ни был и чем бы не занимался. И я во всем тебя поддержу. А еще я уверен, что в будущем ты утрешь нос своему кумиру с голубыми глазами и сумасшедшим голосом. Знаешь, твой голос мне нравится в сто крат больше...
Лу покрывал лицо Яна множеством поцелуев, показывая свою решительность и уверенность в своих словах. Он мужчина. Он держит свое слово. Все складывалось как нельзя прекрасно. Лукас познакомил Яна с родителями, они приняли его как будущего члена семьи, а быть может уже его члена...Лу сделал Яну предложение и от его души отлег огромный груз нерешительности и страха получить отказ. Парни любят друг друга до безумия, и случись между ними какая ссора - наверняка их чувства все превозмогут. Лу готов костьми лечь за свое счастье, за место подле любимого человека.
- Я твой. И не каких сожалений! - оторвавшись на миг от губ Яна радушно произнес Лу. И разве можно было сомневаться в нем? Наверное все сомнения были бы пустяковыми и глупыми, когда перед тобой сидит сияющий от счастья и пылающий от желания скрепить помолвку хорошим сексом молодой человек.
- А вот это уже другой разговор! Беееейби....Ты такой...- Лу впился губами в ключицу Яна и начал медленно спускаться вниз, оставляя мокрую дорожку и иногда следы засосов. Он с ума сходил от тела Яна. От его привлекательной худобы и стройности, от бледного оттенка его кожи и её запаха. Он готов был покрыть поцелуями каждый миллиметр на теле любимого человека, и делал это с особой нежностью и лаской, медленно растягивая удовольствие. - ты мой сладкий.   

Да что это такое мать вашу?! Сколько можно?!
На эмоциях, Лукас чуть было не откусил Яну сосок, когда ротик любимого брюнета в который раз за последние минут двадцать выдал то, что ну не как не вязалось с атмосферой блаженства, счастья и влюбленности в одном флаконе. Лу уткнулся лбом в грудь Эванса и так и застыл нервно смеясь. За все сказанное Яну полагалась бы как минимум хорошая пощечина. То с какой невинностью и нежностью в голосе он вливал в уши Лу информацию, можно было бы определить как прямое издевательство! Амелия значит - мысленно процедил блондин, записывая девушку в черный список. Теперь ему как бы были не чужды чувства Дианны, которая рвала и метала, узнав об отношениях Эйвери младшего с Эвансом. Вполне допустимый вариант развития. Лу по жизни был оптимистом и человеком с большой душой. Врагов за свои двадцать лет, как таковых не нажил, если не считать неприятный эпизод с выпускным балом. Лу тем более никогда не питал злости к девушкам, считая их поголовно ангелами, просто каждую со своим количеством белого и серого вещества. Лу всех поголовно уважал, был и есть солнышком, которое способно одной своей улыбкой развеять тучи над головами любого ушедшего в себя человека. Он прекрасно понимал, что лучшие друзья - это что-то большее, чем просто друзья. Он понимал это, так как у самого была очень близкая ему подруга. Но если бы не все те дурацкие обстоятельства с Яном и как её...Амелией!...Говорят первое впечатление обманчиво, но и его хватило Лу, чтобы поставить оценку отношениям друзей друг другу. Что-то между вами было, и не говори на черное - белое. Если у меня были сексуальные отношения с Ди, то ты о них знаешь, я все тебе рассказал. Даже когда мы были просто соседями, ты прекрасно знал о всех моих похождениях, и не раз видел меня с пассиями. Да, это больно вспоминать, но тогда мы даже не знали о чувствах к друг другу. Так что...Амелия и Дианна - не одно и то же малыш.
- Все, перестань. Я понял тебя. Давай больше не будем об этом, ок?
Лу поднял на Яна глаза. Во взгляде блондина и его мимике не было ничего негативного, лишь мягкость и спокойствие. Ему хватило на сегодня скандалов и выяснений отношений. Ему вообще на всю жизнь их хватило, сполна. Сейчас он хотел обнять своего мальчика, поцеловать, сказать в сотый раз как сильно он его любит и наконец заняться с ним любовью!
- Ура...Я думал ты никогда не спросишь меня. - Лу рассмеялся падая на подушку и полностью расслабляясь. Получить от своего бейби подобные ласки, которые сейчас дарил Лукасу Ян, было как манной небесной, чем-то нереальным. Лу затаив дыхание, стал наблюдать за тем, как Ян мило покрывает поцелуями его живот, как он любит Лу своими прикосновениями.
- Я был бы не против, если бы ты занялся сперва мной, а я точно не останусь у тебя в долгу, Ангел. - Лу лукаво улыбнулся дотянувшись рукой до залитого краской лицо любимого человека. Как же он любил видеть смущение на лице своего мальчика. Как-будто у них каждый раз, как первый...

У каждого свое счастье. Каждый творец своего счастья. Оно не сваливается просто так на голову. Его не купишь за деньги, не променяешь на собственную душу. Счастье может быть одно на всю жизнь, а можно поймать его не раз и беречь в своем сердце долго-долго. Его не бывает слишком много, впрочем как и всего хорошего что случается в жизни. Любви тоже не бывает слишком много, поэтому и бережешь её с трепетом и постоянным контролем "рядом, не упустить бы". А если это та самая любовь, из самых настоящих - за ней вообще трясешься как параноик! Да, действительно. Любовь это параноидальный синдром. Ты живешь только одним человеком, ты засыпаешь и просыпаешься с мыслью о нем. Только он один перед тобой, такой родной, такой близкий. Протяни руку, обними его, шепни на ушко "люблю тебя" - только ему и только для него. В твоем сердце словно вечная весна, вечное солнце - теплое и ласковое. А когда видишь улыбку любимого человека,  черт возьми - это сродню атомному взрыву, взрыву флюидов, гормонов на миллиарды песчинок радости, счастья, блаженства. Когда любишь, хочется кричать как умалишенному и говорить о своей любви каждому прохожему: "знаешь, я самый счастливый. И ты будь так же счастлив, ведь это прекрасно. Любить прекрасно". Когда все хорошо, любовь - самое большое счастье. Думать о плохом - нет времени. Есть лишь миг, которым насыщаешься. Сильнее, сильнее. Я люблю тебя. А ты люби меня еще сильнее, ведь это наша вечность. Наш собственный мир на двоих. И каждая секунда с любимым не просто райское наслаждение. Не просто подарок свыше. Это как проживать тысячи жизней за раз. Умирать под ласками и поцелуями, и вновь рождаться, когда тебя пронизывают разряды бесподобного блаженства. За них не страшно умереть. За них не жалко жизнь отдать. Вот только не отпускать никогда эти руки, всегда видеть эти улыбающиеся глаза, эту очаровательную ангельскую улыбку ценой в вечность, слышать голос заставляющий дрожать от неизвестности. Ведь все это так в новинку, так приятно и соблазнительно. Такого никогда не было. Никогда!
- Ян...Малыш...Аха-ха...Кажется я не я. Что ты делаешь со мной, м? - у Лукаса заплетался язык. Его дыхание в раз перестало быть нормальным. Этот как бежишь на адреналине быстро и долго, боишься и одновременно думаешь о жизни, как она прекрасна и что терять её не хочешь. Лукас каждой клеточкой своего тела ощущал прикосновения Яна. Его теплые губы, мокрый язык ласкающий кожу. Черт возьми - я на седьмом небе! Ян был превосходен, и уже не был так робок как в первые разы. Только сейчас Лу понял - они уже вместе не так мало, но и не так долго, а кажется будто бы вечно. Ангел словно бы знал куда нужно нажать, где поцеловать, где укусить, где приласкать - и тогда во всем теле взрывается фейерверк! Его минет, это тоже было что-то с чем-то. Лукас был в шоке от привлекательной развратности своего мальчика, ведь она не должна ему идти, а он так прекрасен! И он такой искусный, когда лижет и сосет его член. Такой милый, когда его губки дуют на чувствительную головку, такой забавный, как ребенок с мороженым. Лу даже рассмеялся сквозь собственные стоны, и дабы не сбить с толку любимого мальчика оторвал его от увлекательного занятия, притянул к себе и глубоко поцеловал, чувствуя свой собственный привкус во рту Яна. Какой-то соленый и на первый взгляд непривлекательный. Но на губах Яна он становится чем-то невероятным. И сердце сгорает от прилива чувств,и от одного вида Яна кровь закипает. Лу медленно стянул с него штанишки, ведя ладонью от поясницы, между мягкими ягодицами, и чуть надавливая на горячее местечко между ними.
- А ты уже горишь, да? Но у нас проблема бейби. - нежно целуя подбородок Яна проговорил Лу улыбаясь, и тут же немного расстраиваясь. - У нас резинки нет. Так что будем любить друг друга по-другому.
Лу перевел ладонь на член своего мальчика и приласкав его рукой, дразня пальцем головку, прижал к своему, обхватывая оба члена рукой. Лукас прикусил нижнюю губу Яна, томно вздохнул и начал медленно вести рукой вверх вниз, соприкасая члены друг с другом как в тесном танце двух горячих тел. Другой рукой Лу обнимал Яна за плечи и то кусая то целуя терзал его губы.

Америка всегда теплая. Не смотря на время года. Зимой выпадает снега, как горсть ягод на ладони в конце лета. Выпадает на сочельник. На радость людям. В Америке очень любят снег. Несколько дней люди проводят в постоянных играх. Лепят снеговиков, играют в снежки, делают ангелов на снегу. Приходят домой и всей семьей пьют чай или кокао перед камином. Вечером накрывают праздничный стол, мать разрезает идейку и кладет каждому на тарелку соответственный кусочек. В семье Эйвери тоже принято отмечать сочельник. Но все происходит совсем не так. В это время глава семейства отправляется на конференцию в другой штат и оставляет Дайану с детьми дома. Они отмечают этот праздник весьма скромно. Никто не лепит снеговиков, не играет в снежки. На площадке перед домом растет пара кленовых деревьев и одна елочка, которую каждый раз в сочельник Дайана выходит наряжать старыми игрушками.
В прошлый сочельник, сыновья не приехали на каникулы домой. Они справляли этот праздник в кругу своих друзей. Дайана же вновь осталась без мужа на эти дни. Она ходила к соседям, принимала гостей, к ней приезжали известные режиссеры, да и сама актриса ездила на пару дней в Англию, дабы поздравить родителей и заглянуть к своей дочери. Между прочим, настоящая семья не знала, что нынешняя миссис Эйвери в семнадцать лет родила девочку и самовольно отказалась от нее в пользу отца. Женщина предпочитает не рассказывать об этом никому. Но мать и дочь, пускай и просто биологические, поддерживают связь, поздравляют друг друга с праздниками и изредка даже встречаются. Это был единственный сочельник, который Дайана встретила не со своими мальчиками, а со своей девочкой, которую помнила маленькой новорожденной крохой.
Себастьен снова отправился на какую-то конференцию. Благо, Дайана женщина не ревнивая, и ее даже не посетила мысль о регулярности конференций мужа в зимние праздничные дни. Будь она чуточку злее, ревнивее или быть может, умела себя убеждать в том, чего нет на самом деле, Дайана давно бы уже стала задавать наводящие вопросы мужу, что да как, почему именно сейчас и все прочее. Но она не задавала глупых вопросов. Сознанием она понимала, что так вечно все равно продолжаться не может. Хотя, Себастьен не такой человек. Если бы у него была семья на стороне, он, скорее всего, сказал бы об этом жене и детям. По крайней мере, Дайана не стала бы переживать за разрушенную семью и брошенных детей. Дети выросли, а женщина обязательно вернулась бы в кино или театр, все было бы хорошо. Вот такая глупая привычка вошла в жизнь Дайаны очень плавно. Это приносить себя в жертву. Делать из себя мать Терезу и постоянно всем помогать. Она никогда не забирала себе лучший кусок. Всегда делилась, занималась благотворительностью. Была бы ее воля, точнее, уговорила бы она мужа, и она обязательно взяла бы себе малютку из детского дома. Такие мысли посещали Дайану все чаще и чаще, когда она оставалась одна. Муж постоянно на работе, а сыновья уже давно не ночуют дома. А женщине очень скучно сидеть дома одной, поэтому она хотела поскорее решить свою тему одиночества, пока не состарилась окончательно. Последние несколько дней она провела в скуке, муж снова уехал. Цезарь давно не звонил, а Лукас не объявлялся с того момента, когда он познакомил семью с Яном. Между прочим, Дайане очень понравился друг младшего сына, так что она была не прочь пообщаться с ним снова. Итак, последние несколько дней Дайана читала книги, перестала готовить, бесцельно смотрела телевизор. Первый день она смотрела полную ерунду, которая шла по телевизору. Новости, мультики, кино, передачи и рекламу – все подряд. На следующий день она собралась с духом и отправилась в ближайший супермаркет. Набрала себе газировки, попкорна и хороших фильмов на DVD. Типа «Зеленой Мили», «Пока не сыграл в ящик», «Малышка на миллион», «Титаник», «Соблазнитель» и прочие фильмы, которые ей когда-то нравились или которые она когда-то смотрела. Засев так на дня два, Дайана ничего не готовила, спала на диване, принимала ванну поздно вечером и снова садилась смотреть фильмы. Она и плакала и смеялась, переживала все чувства актеров на себе. Это было ужасно увлекательно, особенно как для бывшей актрисы. Порой Дайана, конечно же, подумывала о том, чтобы снова вернуться на сцену. При том, не просто, как актриса в купленном театре сына. А как настоящая актриса. Ездить по всем театрам мира и выступать с сыгравшейся труппой и показывать такие постановки, каких еще свет не видел. Дайана накопила достаточно внутренней энергии, чтобы потратить ее зрителей.
Диски, которые купила женщина, закончились, и она решила привести себя в порядок. Приодеться, принять ванну, приготовить что-нибудь. Просто отдохнуть от телевизора. Хотя бы несколько часов. Как раз, когда она снова села на диван, чтобы полистать принесенную утром газету, ей на телефон пришла смс. Дайана закатила глаза, такое чувство, что ей каждые пять минут присылали сообщения. Причитав его, а оно было коротким: «Мама, я и Ян в больнице, забери нас, пожалуйста.» от Лукаса. Дайана вздохнула и, накинув на плечи голубой пиджак, вышла из дома. Хорошо, что Себастьен не изверг и разрешил Дайане сдать на права, именно поэтому сейчас женщина взяла с полки ключи от ауди и пошла в гараж. Чистенькая белая ауди А7 ждала Дайану в гараже. Женщина с улыбкой погладила капот машины и села за руль.
Ехала она совсем немного. Вот вдалеке показалось здание больницы. Дайана еле нашла, где припарковать машину. Многие, скорее всего, приехали навестить болеющих родственников. Было довольно прохладно, именно поэтому, Дайана поскорее проскочила в помещение и, узнав, где лежит Ян Эванс и Лукас Эйвери, пошла, искать нужную палату.
Постучав, Дайана вошла и только покачала головой. Очевидно, мальчиков совсем не кормили, они были бледными и какими-то совершенно измученными. Женщина прекрасно понимала, что болезнь съела много их внутренних и внешних сил, но все равно сваливала все на больницу.
- Лукас, почему ты не позвонил мне раньше? – спросила Дайана поднимая с пола кофту. Хмыкнув, она сложила ее и повесила на стул. Присев на соседнее кресло, женщина посмотрела на растерянных, слегка, мальчиков и сказала:
- Ладно, в общем и целом, это все ерунда. Собирайтесь, я отвезу вас домой, - Дайана тщательным образом осмотрела палату, обнаружив на столике пепельницу, женщина снова хмыкнула. Она выудила из сумочки пачку сигарет и картинно закурила. Курение – вредная привычка, но, если бы она не курила большую часть своей жизни, то, наверное, бросила бы. Она курила все те же черные сигареты с серебряной полосой на фильтре. Целыми блоками Себастьен приносил Дайане такие сигареты. Она не знала, где он покупает такие. Ни в одном дорогом табачном магазине женщина не увидела столь знакомую и столь дорогую пачку.
- И все же, интересно, почему Лу не сообщил мне раньше, что он и Ян в больнице, я бы им хоть супа нормального привезла. Или может быть, у меня здесь есть знакомые и они лежали бы в палате получше. Хорошо еще, что они лежат здесь вдвоем, а не с кем-то еще, - Дайана никак не могла остановить свой поток мыслей. Она чуть не задыхалась от переизбытка чувств. Все живое, живые люди, нормальное общение. Никакого телевизора и наигранных чувств. Дайана смотрела на мир новыми глазами и чувствовала себя маленьким ребенком, который только-только познает мир.
- Кстати, Лукас, как ты относишься к детям? Я хочу взять маленького из детского дома. Годиков так двух-трех, - почему она сейчас сказала это в слух? Почему решила огорошить своего любимчика таким заявлением. Ведь это означало, что она поделит свою материнскую любовь на еще одного ребенка, который не является родным. Но ей была интересна реакция младшего сына. Тем более, что он был пока что единственным, кто узнал об этой мысли Дайаны.

День за днем, за часом час, таким вот скучным образом проходили наши больничные будни. Изо дня в день ничего не менялось. Капельницы, уколы, таблетки, физпроцедуры,  по кругу, постоянно, мне уже это все осточертело, поскорее хотелось вернуться домой, и забыться на несколько недель в объятиях моего жениха, в объятиях Лукаса. Как звучит. Мне и самому вот сейчас не верится, что все это произошло на самом деле, это кольцо, все эти признания, клятвы, извинения, и наконец, предложение руки и сердца. Я был ошарашен, когда Лукас произнес те заветные слова, чего-чего, но такого я от него уж точно не ожидал. А еще сомневался в искренности чувств своего Солнышка, придурок.
Прошло пять дней с момента нашего заточения, хотелось вернуться домой,  привычную обстановку, туда где можно нормально дышать, где можно нормально помыться и вообще где можно нормально жить. После того, как Лукас с моей поддержкой договорился о нашей выписке, я с энтузиазмом стал собирать свои скудные вещи, которые здесь были со мной, а  точнее плеер, деньги, какие-то бумажки, не имеющие для меня никакого смысла, различные справки, списки лекарств, сложив все в рюкзак, я сел с ногами на кровать, когда Лукас предложил мне пожить в его доме. И вот в очередной раз за последние пять дней я удивлен, удивлен до глубины души. «Что? Жить в доме Эйвери? Оу, даже не знаю, нет, наверное….» Но судя по всему моего ответа не ждали, вопрос был поставлен риторически.
Лу написал смс маме и пока мы её ждали, а я все же и не был сильно против ехать в родной дом Лу, я успел сходить несколько раз покурить и еще раз похвастаться своим медленно проходящим бронхитом перед сигаретами, которые только усугубляли дело.
Вернувшись в палату, я сел на кровать и положил голову Лукасу на колени, мы о чем-то разговаривали и ждали Дайану, которая должна была нас забрать.
Когда женщина вошла, я тут же выпрямился и сел ровно, чуть отодвигаясь от Лу. «Интересно, а миссис Эйвери знает о нашей помолвке??»
- Здравствуйте, - произнес я, поднимая глаза на вошедшую женщину и пытаясь никак не выдать свое удивление. Перед нами сейчас стояла не Дайана Эйвери, а какой-то другой человек, это не та женщина, в глазах у которой светится счастье и всегда добродушная улыбка на лице, сейчас это нервная слегка дерганая, женщина, которая казалось, была сама не своей.
Женщина начала говорить, а я продолжал все больше и больше удивляться, ну, а когда она закурила, стряхивая пепел в медицинский лоток, мой разум начал меня покидать, заменяясь все тем же состоянием удивления.
«Ребенок??? Что??? Зачем???» - мысли, вопросы, крутились в голове, я продолжал, молча сидеть и наблюдать за всем происходящим, которое мне к слову и не нравилось.
Когда Лу стал образумивать свою мать, когда он сказал, что мы её любим, я широко улыбнулся женщине, подтверждая слова парня, которые были чистейшей правдой, после того дня знакомства, Дайана практически заменила мне мать. Женщина прекрасно ко мне относилась, за что я ей безумно благодарен, да собственно до сих пор и относится.
- Миссис Эйвери, это действительно так, я вас, правда, уже успел полюбить, ведь вы так хорошо ко мне относитесь, - я продолжал улыбаться, глядя на женщину, - Вы уверены, что хотите брать ребенка? Это ведь очень тяжело.

Как в старые добрые времена, Лукас имел возможность присесть на колени к матери, ощущая себя вновь маленьким ребенком, Лулу из прошлого, которого Дайана любила до умопомрачения. Конечно сейчас другое время, он старше, мамам не молодеет, мир катится в неизвестном направлении и с ним же наши мысли, наше представление о разных вещах. Лукас томно вздохнул и посмотрел на смеющуюся Дайнау сквозь душевную скованность и внешний нейтралитет. Раз мама решила охладеть к сыну, значит он теперь будет тем, кем она его обозвала в своих словах. Взрослым. И пусть этот взрослый сейчас сидит у неё на коленях и ждет от неё каких-то здравых оправданий, адекватной логики, он все еще её сын, а дети никогда не бывают для родителей достаточно взрослыми. А еще, он младший в семье, и не потерпит конкуренции в лице маленького слюнявого спиногрыза, которому мать посвятит все свое время и всю себя до последней капли крови и пота. Пока еще у неё есть Лу, чья личная жизнь ушла в нетрадиционном направлении, с традиционными торжественными мотивами. Он хочет узаконить отношения с Яном. Он хочет чтобы в первую очередь его любимая и самая близкая женщина дала ему свое благословение, и как-то внесла лепту что ли, в это торжество. А тут ребенок...
- Может быть, это минутная прихоть, но я давлю ее в себе уже полгода
И почему ты решила поделиться своей прихотью именно сегодня, именно сейчас, когда ты нужна НАМ, а не ребенку из приюта?
Лукас по натуре вырос эгоистом, да. Этого парню не отнять и не как не исправить где-то в подкорке, не перепрограммировать его мозги и его личность в целом. Родители в принципе сами были виноваты что вырастили вот такого обормота, хотя слишком негативно эгоизм Лукаса на нем не отражался. Лишь в редких случаях, как теперешний, он обострялся и поднимал бурю, шквал на уровне сознания.
С другой стороны, если рассуждать с точки зрения человечности - мама могла бы не просто унять свое "хочу", но и совершить большой гуманный поступок! Взять брошенного ребенка, отказника, у которого никого нет. А тут появится тетенька с благородными намереньями, которая заменит малышу биологическую мать. Это поступок стоящий и наверное где-то там, свыше, за него воздастся.
Вот черт, ну не могу я все это принять...Пока не могу.
- Давай оставим этот разговор на потом. - с этими словами, Лукас слетел с колен матери, а далее была скромная оправдывающая равнодушие Дайаны речь. Лу просто кивнул, как-то немногословен он был сегодня. Слишком поразила его мамуля. А потом Дайана ушла.
- Малыш...Это что вообще было? - Лукас уставился на Яна с недоумением, и почесав затылок, быстро собрал свои вещи в сумку. Когда сборы окончились, блондин от наплыва какого-то жуткого одиночества обнял своего мальчика, ничего ему не говоря поцеловал в губы и взяв Яна за руку пошел с ним через коридоры больниц и лестницы на улицу. Там они забрались в компактную машинку мамы, и всю дорогу ехали молча. Лукас не хотел не думать, не говорить....

Домой

Отредактировано Lucas Avery (2012-08-10 18:09:51)