Октябрь приближается к концу, забирая с каждым днем последние градусы тепла и лучи солнца. Но сегодня погода благоволит всем жителям города, давая насладиться, возможно, последним в этом году теплым ясным днем. И так выпал случай, что Лу и ее одноклассникам повезло, ведь именно на этот день был запланирован для них медицинский осмотр, который отнимет сегодня пару часов, вместо практически половины светового дня в стенах школы.
Приблизительно к двум часам после полудня, Бонни уже была готова закончить осмотр, и отправиться наслаждаться погодой, оставалось лишь найти главврача, дабы он подписал всю эту кипу бумаг, свидетельствующую о физическом и психологическом состоянии пациента. Все врачи к которым заходила Галахер, ограничивались лишь словами, что все нормально, не в даваясь в подробности даже при наличии у девушки вопросов. Сначала Лу это раздражало, но после полного осознания в бесполезности расспросов, как раз перед посещением психолога, девушка успокоилась и взяла себя в руки.
Зайдя в приемную главврача, ей сказали, что тот на осмотре пациентов, и что у девушки есть два варианта развития событий: первый – она сидит здесь и ждет его; второй – идет и сама ищет врача. Был бы это какой другой день, Лу вряд ли бы стала себя утруждать беготней на каблуках по всей больнице, но уж точно не сегодня. Посмотрев на фотографии, на которых преимущественно изображался один человек, и, узнав его имя, Бонни отправилась на поиски. Галахер обозначили маршрут возможного движения нужного человека, и та в надежде встретить его в коридоре, стала его патрулировать.
Прошло сначала десять, а потом и двадцать минут, а Лу никак не удавалось выцепить врача. Может лучше стоило подождать его. С такими мыслями девушка вернулась в приемную и узнала, что доктор еще не появлялся. Бонни не оставалась ничего, кроме того, чтобы искать его во всех палатах подряд, может это и не очень корректно, но на самом-то деле: сколько можно ждать?
Оказавшись в предложенном обстоятельствами ей коридоре, Бонни-Лу решительно направилась у первой же, привлекшей внимание, двери. Осторожно повернув ручку двери, Лу открыла ее, тут же встретившись глазами с пациентом, который словно ожидая кого-то сверлил дверь глазами, полусидя в больничной койке. Бонни немного стушевалась, как-то такого она не ожидала, но не закрывать же дверь и уходить, да и что тут такого, он же не голый, в самом-то деле.
-Извините, а доктор Уэйн не заглядывал к вам, - ее голос был неправдоподобно мягок и неловок.

Больница очень редко когда дает положительные эмоции, возможно только при выписке или новости о поправке родных и близких, если не дай Бог никому, они туда попали. Вот и Лу не является исключением из этих правил. Побродив по больничным коридорам, в ее душу и разум закралось что-то такое непонятное, отягчающее состояние, словно болезни каждого из пациентов сего заведения, по маленькой крупице ежесекундно атакуют Бонни, неся в себя разрушение и больше психики, чем физического здоровья. Девушке хотелось выбраться отсюда как можно скорее, на улицу, где ярко светит солнце, которое, как сейчас кажется, своими лучами убьет весь этот негатив. Когда Бонни зашла в одну из палат, она поймала себя на мысли о странности своих размышлений.
- Нет. И слава богу. – Молодой человек с ярко выраженной азиатской внешностью, сейчас очень сильно был похож на домашнего, сытого, сонного кота, своей леностью и некой отстраненностью от происходящего. Все это выражалось в его позе, взгляде, голосе.
Лу были интересны такие люди, потому что обычно никогда не можешь быть уверен в том, какой на самом деле этот человек: кастрированный кот, которому лишь бы пожрать и поспать,, либо молодой котенок, игривый и активный, ласковый и в тоже время только и подбирает момент, как ухватить тебя за свободноболтающуюся конечность.
-А тебе на прием или за справкой? – скорее всего этот  парень относился ко второму типу классификации Лу, иначе бы заткнулся на первой части своей фразу, хотя, опять же, не факт.
Бонни установилась на парня с выражением, которое явно говорил: “Какого хрена?”, конечно же любопытство присуще каждому из нас, и удовлетворить его – естественная потребность, но, блин, надо быть более сдержанным в своих желаниях, или может нам и физические свои потребности удовлетворять всегда тогда когда нам хочется, даже если мы находимся вообще в неподходящем месте?
- А тебе-то, какая разница? – резко ответила девушка, и собралась, уже было закрыть за собой дверь, как вдруг что-то остановило ее. – Или ты хочешь, чтоб я ему передала, чтобы он зашел к тебе,  потому что у тебя есть повод обратиться к нему? – девушка наклонила голову к двери, и улыбнулась, хотя ее улыбка была похода на оскал. Еще Бонни очень хотелось показать язык, но она сдержала себя, лишь еще гире растянув рот, показывая все свои зубы, которые только могла, хорошо хоть сегодняшнее посещение стоматолога еще раз убедило Лу в  великолепии  и полном здоровье ее зубок.

- Нет, мне заведующий терапевтически отделением ни к чему.
Так вот значит, кем является мистер Уэйн, теперь-то хоть знать буду. Лу не была во-первых частым гостем в больнице, а, во-вторых, даже если бы и была, то она не чутка к такого рода делам, только конечно если врач не красавчик, какая ж девушка тогда не обратит внимание на его специальность, кабинет в котором он сидит, и, конечно же, безымянный палец правой руки.
– А ты-то чего так разволновалась, будто я у тебя очередь к проктологу на весь коридор спросил? – ну и настырным был этот парень, хоть и внешность у него неплохая, но почему он думает, что любое его слово, должно заставить стучать быстрее сердце юной девы и наливать ее щеки румянцем?
- Ха, знаешь, даже если бы ты так сделал, то все равно вряд ли смутил меня, в таком случае я бы уже привыкла к тому роду вещей, - Бонни продолжала стоять в дверях. Что она тут забыла, почему стоит и разговаривает с этим пациентом, даже не зная как его зовут, словно со старым приятелем? Кто знает.
Парень улыбался и лишь с какой-то грустью в глазах изредка поглядывал в окно, словно против своей воли. Складывалось явное ощущение, что больничная палата для него сейчас хуже ада. Хотя бывают такие люди, которые не прочь, вместо своих обязанностей поваляться на больничной койке, но лучше конечно с какой-нибудь ерундой, чем с серьезной болезнью, но они редко об этом задумываются в череде тяжелых трудовых недель.
- На улице ведь сейчас холодно, а солнце светит просто так?
Его глаза, казалось, сейчас наполнятся слезами, но было понятно, что эта грань наиграна, и чем-то он напоминал кота из Шрека, но Галахер либо не поняла намека, либо не захотела потакать этому парню, и решила поехидничать, скорее второе, конечно же.
-Знаешь, на самом деле, я не умею врать, так что слушай: сегодня самый прекрасный, теплый и солнечный день за последние недели. И возможно последний такой до весны, и после того, как я найду того самого пресловутого врача, то непременно отправлюсь на улицу и буду гулять пока либо не отвалятся ноги, либо не замерзну. – Представив такую перспективу, Лу улыбнулась, больше самой себе, чем пациенту, но вспомнив о том, что ей не с кем разделить эту радость, и от этого, довольная улыбка быстро сползла с ее лица. Лучше бы сегодня лил дождь.

Бонни намеренно пропускала мимо ушей некоторые фразы парня, не видя смысл на них отвечать, тем самым давая желаемую реакцию на его выпады.
- Арррхх… фуу все, ладно цыц. А  то и правда сейчас начну убивать! Как понимаю, пары пачек петард или тротила у тебя в кармане нет. Жаль. Очень жаль. Придется скучать вместе, томясь в ожидании.
Слова с ярко выраженной экспрессивной окраской, на самом деле были полностью лишены эмоций. Интересно он такой на самом деле, или это на нем сказывается атмосфера этих стен. Вполне возможны были оба варианта, да еще и вопреки мнению самой Лу, ходил уверенный слух о том, что современная молодежь может сейчас проявлять чувства и эмоции только под действием алкоголя или наркотиков, а еще веселее и то и другое вместе. Девушка не раз сама сталкивалась с этим: идешь себе смеешься в своей кампании, чуть ли не в истерике бьешься, а тебе навстречу идут люди, и если не вслух, то шепотом говорят: “Она что, накурилась (напилась)?”. Неумение веселиться просто так, всегда удивляло юную Галахер.
- Какие мы злые, - лишь смогла подразнить, делая суровое лицо и не менее суровый голос, Лу.
В палате повисло молчание, а у Бонни сложилось впечатление, что ее поместили в копировальную машину, и сейчас ее сканируют, для дальнейшего воспроизведения. Ну, все, кажется, операция завершена, почувствовала девушка, когда пациент вновь заговорил.
- Значит так, хватит протирать дверной косяк, он и так уже блестит. Заходи уже. Тебя как зовут?
Галахер не торопилась принять предложению юноши, которое на первый взгляд и вовсе выглядело больше, как приказ. А что ей было делать: либо идти дальше искать доктора неизвестно где, либо караулить у кабинета, еще как минимум минут 20-30, о чем ей сказала медсестра, либо уж остаться тут, в компании этого котяры, в тайной надежде на то, что доктор сам зайдет сюда. Все же Лу решила согласиться, и пройти в палату.
-Знаешь, я люблю, когда все блестит, особенно чистотой, - съязвила, как ей то показалось, Бонни, проходя через палату, к свободному креслу, стоявшему у окна. Тут она обратила внимание на последнее, и решила его открыть, если нет полноценной возможности насладиться погодой, то можно хоть подышать свежим теплым воздухом. Растворив раму, она присела на кресло, бросив рядом на пол сумку.

-Думаю, так будет лучше, согласен? И да, меня зовут Лу, - девушке очень нравилось свое имя, так как его можно было по разному варьировать в зависимости от ситуации и настроения. Если задуматься, что сейчас хотела выдать Галахер, озвучив свое имя, то скорее всего это какая-то игривость, ведь короткое “Лу”, действительно звучало мягко и беззаботно.

Кресло в больничной палате было на удивление удобным, что не могло не радовать после долгих очередей, если, не стоя, то на металлических лавках. Бонни сначала вытянула ноги, а потом и вовсе закинула их на седушку, подогнув под себя, как она это любит делать. Девушку часто не то чтобы ругали, скорее, укоряли в таких действиях, особенно если она это проделывала в обуви и в общественных местах. Но что поделать, зачастую привычки сильнее разума.
- Доо, я такой. Ну а ты, как я понимаю, тоже не одуванчик. Так что ты за цветок-то такой?
-Саррацения, - кивком головы, сопроводила свой короткий ответ Галахер, даже не задумываясь о том, знакомо ли парню название этого цветка, и понятие о том, что данное растение из себя представляет.
- Считаю, что это не повод делать из своего плеча полировальную губку.
-Ты все об этом, - Лу взглянула на свое плечо и на дверь. - Конечно, мои части тела лучше использовать в чем-то более интересном, - подумала, а потом поняла, что и произнесла Бонни, при этом ее лицо не могло не украситься улыбкой, то ли довольной, то ли смущенной. А может просто искренне-веселой.
- А я Клайд, – парень тоже представился, хотя Лу и не просила того, конечно, это же норма приличия, но сама девушка не раз сталкивалась с тем, что о таких установленных правилах забывали, конечно, в своих интересах, да и сама она, могла к такому прибегнуть, если того, как ей казалось, требовала ситуация.
-Приятно познакомиться, - Лу продолжала придерживаться общественных правил, хотя сама не была полностью уверенна в только что произнесенных словах, возможно, это даже было явно заметно.
-Так что же тебя привело в это жуткое место в такую шикарную погоду? Не пойми меня не правильно, но выглядишь ты прекрасно и явно не выглядишь больной.
Было видно, что Клайд был человеком интересующимся, возможно даже любопытным, но еще не известно, сколько он здесь лежит, а стены палаты ”творят чудеса”, меняя в них заключенных, порой до неузнаваемости в самые короткие сроки.
-Спасибо большое за комплимент, надеюсь, я не покраснела ,- девушка шутливо похлопала себя ладонями по щекам, словно пытаясь привести себя в чувство. – Ты не поверишь, я пришла сюда в поисках одиноких, молодых пациентов, чтобы в такой прекрасный день скрасить их тухлое существование, - и опять же, легкий налет иронии, покрыл слова, вылетевшие из губ Галахер. Она улыбнулась и продолжила, - на самом деле, я тут по такому обычному делу как медицинский осмотр, а ты-то тут что валяешься, шальная пуля?

- Хмм… неужели в твоем окружении столько назойливых букашек, что проще истребить их, чем терпеть их жужжание над ухом?
-Ага, - протяжно ответила девушка, растягивая на своем лице саркастичную улыбку, - со мной лучше не связываться, - тут уже Лу не смогла держать свои эмоции, в заданном ей же самой тоне, и засмеялась, при этом, ее глаза как всегда заблестели игристыми переливами.
Настроение Бонни было похоже на маятник, довольно быстро меняющее свою амплитуду в крайние положения, только что в ее голове пронеслась мысль об одиночестве в такой прекрасный день, а уже сейчас она сидит и мило общается с незнакомым человеком, искренне смеясь.
- Приму к сведению, когда тебе перевалит за двадцать.
-И снова комплимент! Нет, ну ты точно хочешь вогнать меня в краску, причем, кажется на всю оставшуюся жизнь. – Хоть девушке и было далеко до двадцати, она за последнее время привыкла врать о своем возрасте, и иногда ловила себя на мысли что и сама в это верит, при этом, не задумываясь, что ее язык и поведение, все равно неумолимо “борются”  за правду.
- Да нет, вроде не покраснела. Разве что чуть-чуть посинела. Но это не страшно, поверь.
На слова Клайда, девушка лишь довольно улыбалась, удовлетворенная тем, как и в каком русле, протекает их разговор, порой очень приятно поговорить с людьми, просто так, ни о чем, тем более осознавая, что это удовольствие взаимно.
– Ну почему же, еще как поверю! Наверняка немало скелетиков прячутся в твоем шкафу.
-Знаешь, в шкафах я храню вещи, и их, даже не знаю к счастью или сожалению, столько, что скелетов прятать некуда, возможно лишь влезет пара косточек, от силы рука… - девушка сделала задумчивое лицо, давая понять, что она думает над тем продолжить ли говорить или все же не надо. – Свою коллекцию скелетов я прячу в чулане под лестницей, там и места больше, и вряд ли кто полезет.
Тут девушка обратила внимание, на некое напряжение, воцарившееся в комнате, но потом поняла, что это парень  садиться на свою кушетку, так как лежать ему, видимо, надоело. Бонни хотела уже предложить свою помощь, но по волевому выражению лица Клайда поняла, что лучше не надо. Ему больно, но не на столько, чтобы прибегать к помощи юной девушки, случайно оказавшейся у него в палате. В это время, чтобы не доставлять юноше неудобств, Галахер отвлеклась на коридор, через открытую дверь, и она не просто отвела взгляд, чтобы не смущать парня, а вглядывалась в проходящих мимо людей, вдруг мистер Уэйн пройдет мимо, и ей удастся его выцепить.
- Какая жалость. А я уж действительно поверил, что твоя история полна тайн и загадок. – Клайд вновь заговорил, что свидетельствовало о том, что он справился со своей задачей. Бонни-Лу небрежно вернула взгляд к своему собеседнику: тот прижимал руку к левому подреберью, а на его лбу поблескивали, отражаю лучи света, проходящего сквозь окно, маленькие капельки пота, свидетельствующие о том, что сесть юноше было очень не просто.
– Ты чертовски права. У меня опасная работа, знаешь ли. – Голос, да и лицо Клайда, словно гипнотизировали, в попытке убедить в искренности только что прозвучавших слов. Лу попыталась воспринять эту информацию, соответствую воздействию “хозяина” палаты, и, возможно, на долю секунды ей даже удалось изобразить на своем лице удивление, волнение и испуг одновременно, но потом, она все-таки рассмеялась, но довольно-таки быстро замолчала, сделав серьезное лицо.
- Так. Все. Молчи. Иначе я знаю, чем это все закончится, ты сначала расскажешь мне подробности своей работы, а потом… Потом убьешь меня, правда я еще не знаю как, может у тебя конечно пистолет, а то и автомат под подушкой прячется. А вдруг ты владеешь какими-то секретными приемчиками. Да еще и хорошо, что мы с тобой в больнице – морг недалеко. – Поняв, что ее понесло, Галахер залилась  звонким смехом, за который в летних лагерях, часто получала по шее после отбоя: все же ведь знают, что все самое интересное и смешное начинается тогда, когда какие-либо запреты вступают в силу.

Отредактировано Bonnie-Loo Galaher (2012-03-30 10:46:36)

Спустя секунд тридцать Лу перестала смеяться и выровняла дыхание, как ни в чем не бывало. Клайд сидел на кушетке и было заметно как тяжело ему это дается, понятное дело, если бы было все хорошо – его бы тут не было.
- О нет, нет. Я предпочитаю убивать другими способами. – парень улыбнулся, скорее попробовал улыбнуться, так как это у него получилось не очень хорошо, как-то криво, больше похожее на ухмылку обычного человека. Но в данных обстоятельствах это была действительно самая настоящая улыбка.
- Второй этаж. Кабинет 213. Мистер Уэйн обычно отсиживается там.
Бонни не поняла сразу, что произнес Клайд, к тому же его голос принял какую-то обреченную что ли интонацию. Лу растерялась немного, но поднялась со своего места и направилась к двери. Видимо мне здесь не рады, - первое, что пронеслось в голове у девушки. Перед тем, как переступить порог палаты, Лу обернулась на парня, на ее лице была запечатлена извиняющаяся улыбка.
-Спасибо, - ее голос был лишен каких-либо эмоций, возможно можно было различить лишь тонкие нотки изумления. – Было приятно познакомиться. – Сказав это, Галахер вышла в коридор и закрыла за собой дверь. Впечатление сложилось такое, что кто-то обязал то ли Бонни зайти к Клайду, то ли ему принять девушку, как-то все быстро и неожиданно закончилось.
Идя по просторному ярко освещенному холлу Лу задумалась над тем, что все не так, как ей показалось сначала. Возможно, парню плохо, просто он уже не может пересиливать себя, притворяясь более дееспособным, чем есть на самом деле. Какой же мужчина, пусть еще и молодой, захочет проявить слабость перед женщиной, тем более незнакомой, тем более той, которая моложе. Именно эту точку зрения Галахер и закрепила в своей голове, приняв ее за чистую монету.
На лицо девушки вновь вернулась улыбка, ей действительно было приятно познакомиться, и уже сейчас, подходя к кабинету 213, Лу поймала себя на мысли, что рада тому, что зашла именно в палату Клайда, который чем-то был похож на кота, а главное – полон выдержки и внутренней силы как духа, так и тела, а не в какую-то другую.
Бонни остановилась около запертой двери, и прежде чем взяться за ручку, три раза стукнула в деревянное полотно. Надеюсь, он здесь. И, действительно ее надежды оправдались.
-Входите, - услышала она строгий мужской голос из кабинета.

аэропорт <------

*еще не в больнице, но где-то в пути до нее х))

   - Почему же шучу, большой и сильный папа? Я вполне серьезно - привыкну, будешь меня постоянно на руках таскать! - оставив на его щеке поцелуй, я устроилась поудобнее, уложив голову ему на плечо и надеясь, что меня не укачает за то время пока мы доберемся до машины. - Ага, в меня вкололи какую-то сомнительную сильнодействующую дрянь - да-да, я уже даже возмущалась и морщила носик, потому что решительно не любила, хоть порой и приходилось, прибегать к помощи подобных препаратов. Сплошная химия же, ничего полезного и доброго для нашего организма! А я, к слову, очень трепетно относилась к своему здоровью и оттого всегда следила за тем, что я получаю внутрь, и это касалось абсолютно всего - как воды и питья, так и того же лечения. Но конечно же нужно отдать должное этой штуке - мне действительно стало легче за довольно короткое время. Поэтому, признаю поражения и покорно перестаю возмущаться - но мне получше, да.
   От вида кареты скорой помощи у меня мурашки по коже пробежали. Не то, чтобы я ее боялась, нет, просто подобный транспорт вызывал у меня не самые приятные ощущения. Мне довольно редко приходилось путешествовать в компании врачей, лежа на кушетке, и с работающей мигалкой - пару раз в детстве, да раз-другой будучи подростком - и каждый раз подобные приключения заканчивались тем, что мне приходилось лежать в больнице то с каким-нибудь воспалением, то еще с чем-нибудь. Словом, для меня приезд в больницу на скорой напрямую означал обреченность на неизбежное длительное стационарное лечение. Но я, в общем-то, уже как-то примирилась с мыслью, что возможно до дома я сегодня не доеду - в конце концов, даже если так и случится, то все оно будет только ради нашего будущего ребеночка, а ради этой крохи пойти можно на все, что угодно, и больница - это, в сущности, мелочь.
  - Милый, я же беременная, а не хрустальная! - удобно рассположившись на кушетке, которая предназначается как раз таки для транспортировки больных в больницу (кстати, предназначена она для транспортировки в положении лежа, но я же такое скромное создание, мне и сидя не трудно поездить, честно слово), я рассмеялась на столь серьезное заявление Энжела. Хотя доля правды в его словах разумеется присутствует - я хоть и не хрустальная, но все же мало того, что я это ценный груз для самого блондина, так еще и мало ли, может кочки на которых можно весело подпрыгивать, обладают способностью повторять прошедшие недавно приступы. Так что вполне возможно, что в свете событий, я становилась как раз-таки в своем роде хрустальной.
   В ответ на его вопрос я сделала вид, что серьезно задумалась, канула в размышления и сопоставления фактов. Нет, разумеется, с появлением в моей жизни этого милейшего чуда, она, жизнь эта, стала куда более яркой и насыщенной разными разностями, которые так и клеились к нашим аппетитным пятым точкам или до и дело следовали за нами по пятам, но разве могла я на это жаловаться? Мне это только нравилось, мы довольно часто попадали в нелепые ситуации, и потом у нас появлялась уйма поводов поржать и поприкалываться друг над другом. Хотя, конечно, порой все это трепало мои нервы и заставляло переживать в той или иной степени, но, как говорится, за все в этой жизни надо платить, ничего не достается нам просто так за красивую грудь. Но сказать, что с появлением Ангела моя жизнь насытилась несчастьями или, как он сказал, херней? У меня не то, что язык не повернется такое озвучить вслух - у меня даже мысли не посмеют подуть в эту сторону!
   - Нет, не замечала - я мотнула головой и пожала плечами - Когда я вместе с тобою, я замечаю только тебя
   Нашу очаровательную беседу прервал фельдшер, который оказывается все время находился там же, где и мы, на отведенном себе месте (собственно, все верно, он всегда должен находиться рядом с пациентом) и которого мы варварски не заметили. И дал он о себе дать, что говорится, по мою душу. Слова его о том, что мол, ехать от аэропорта до города далеко, что приступ может повториться, что мне положенно какое-то там лечение прямо тут, в скорой помощи - они проскальзывали сквознячком от одного уха к другому. Я просто согласно кивнула (нет, ну а чо, не закатывать же истерики и не прятаться под кушетку), улеглась по удобней, и предоставила ему свои венки, кои у меня были просто мечтой наркомана. Фельдшер, видать, молодой и не вполне опытный попался, ибо начал рассказывать нам о том, для чего и какую капельницу он мне ставит - но я его не слушала, мне это было не интересно. Только потом, когда он залепил иголку пластырем, я буркнула ему в ответ спасибо, и посмотрела на Ангела, словно нашу беседу и не прерывали: - Но если ты сам так считаешь, то выкини эти мысли из головы - мне нравится быть с тобой, что бы там вокруг не происходило.

- Ага, именно таким вот и полюбила - как-то рассеяно и расстерянно муркнула я ему в ответ. Не потому, что сомневалась в правдивости сего факта, а потому что в этот момент при отчего-то пришло в голову вспоминать тот момент, когда это самое "полюбила таким" свершилось. И - потерялась. Мы были знакомы, кажется, целую вечность, и наши отношения обрастали чем-то новым и как-то модифицировались с такой естественностью и так плавно, что границы между каким-либо периодом замывались и становились неясными, так что отыскать какую-либо определенную точку было невозможно. Так что, на вопрос "когда ж меня так угораздило?" я не смогла самой себе ответить, все случилось так как случилось, и готова поспорить - незаметно не только для меня, но и для него абсолютно тоже. Но зато все это казалось таким правильным и неоспоримым, что рыться в закромах своей памяти я надобности не видела. Одно дело, если бы хотелось предъявить судьбинушке претензии, но ведь нам этого не хочется, верно?
   Бьюсь об заклад, если бы не эта постановка, в главной роли - да и в остальных ролях тоже, в том числе и в роли самого постановщика - которой выступал Энжел, то я неминуемо бы заснула. Наверное это мой бич - в транспорте меня всегда клонит в сон, особенно если я занимаю в этом транспорте лежачее положение. Вот например, в поезде дрыхнуть могу круглыми сутками, и фиг меня добудишься. Здесь, в карете скорой помощи, правда, далеко не столь комфортная атмосфера сколь в поезде, но техника та же - машина мерно себе едет, мотор мерно и монотонно урчит, а глаза то и дело порываются закрыться и поддаться этой убаюкиващей пелене. К тому же, наверняка сказывалась общая усталось и действие обезболивающего препарата - многие из них обладают еще слабым успокаивающем и седативным действием. Но я упорно боролась с подкатывающей то и дело дремой, не желая выпускать ситуацию из под контроля (когда спишь, ты то еще обезоруженное и поддатливое существо) - врачи, они ведь такие, только хватку ослабь, и непонесет их не в ту степь! Поэтому разыгранный спекталь сыграл мне хорошую службу - я все еще находилась в бодрствующем состоянии.
   - Представляешь, сейчас тоже окажется, что я не беременна вовсе - хохотнула я, когда водитель воодушевленно объявил, что мы уже почти приехали и начал заруливать на территорию больницы, а фельдшер в то время подскочил ко мне, вытаскивать из меня противную иголку и снимать капельницу. - Ты тогда опечалишься? - вопрос, скорее, риторический. Ну или как минимум, не требующий серьезного ответа со всем осознанием дела, и об этом во всеуслышанье вопила моя усмешка, мол "ага, ну-ну". Хотя, конечно, на самом деле повод опечалиться будет - ведь тогда нужно будет выискивать более весомые причины на отсутствие весьма важного физиологического процесса и на присутствие весьма непонятного недавного болевого приступа. Но это так, лирика, на самом деле я не сомневалась в том, что я просто напросто не могу быть не беременной. Ну вот не могу, и все тут!
   Представитель скорой умолчал о том, каким путем мне лучше добраться до нужного кабинета - на своих двоих, или же на двоих моего Ангела. То ли по рассеянности забыл уточнить, то ли это значило, что после прокапанной капельницы я вообще в полном порядке, а значит могу спокойно идти сама, но, черт возьми, мне же так понравилось что меня таскают на руках! Поэтому, выползя из машины и оказавшись на твердой земле, оглядевшись по сторонам словно прикидывая как далеко мне топать и оценивая свои силы, я весьма недвусмысленным жестом протянула лапки к Энжелу. - Покатай меня, большая черепаха! - ну не удержалась, что поделать.

Ладошки мои похолодели и вспотели как только мы оказались на пороге нужного кабинета. Фельдшер со скорой, убедившись, что меня в лапки к специалисту доставили живой и невредимой, быстренькой ретировался, оставив нас с Энжелом наедине, а второй, в свою очередь, дал мне немного времени чтобы собраться с мыслями. Это странно, что меня так контузило перед первым походом к женскому врачу в столь интересном положении, или это нормально, и все девушки так нервничают? Я даже не могла объяснить, почему я так нервничаю! Нет, не могла не потому, что была убежденна что я должна быть спокойная как удав сейчас, а потому, что в голове был целый трезвонный перелив мыслей, каждый из которых подкидывала свои немыслимые догадки о том, что меня может там ждать. Мало ли, может что-то идет не так, и боль, скрутившая меня в аэропорту - явление ненормальное и требующее срочного лечения? Или, может, я на самом деле не беременна, как в той истории, которую мне рассказывал Ангел, и все это - просто испорченный тест и гормональный фон? А может быть и не "просто" - где-то я слышала, что есть какое-то такое страшное заболевание, какая-то там опухоль, вроде, при которой все симптомы указывают на ложную беременность. Тогда вообще - туши свет бросай гранаты! Но чем дольше я тут стояла, тем сильнее меня начинала пронизывать мелкая дрожь и тем все более и более страшные догадки подкидывал мой воспаленный мозг, еще не вполне отошедший от той контузии которая настигла нас в Японии.
   Врачом, слава богу, оказалась женщина! Это первое, на что я обратила внимание, шагнув через порог ее кабинета. И затем только уже в поле моего зрения попали различные плакаты с изображениями женщин на разных сроках беременности, с предлежаниями и положениями плода, со стадиями развития зародыша на разных сроках, с женской половой системой в разрезе... атмосфера ну просто шикарная, и в дополнение ко всему идут всякие там медицинские инструменты, и конечно же комфортабельное кресло, куда же без него. Словом такая атмсофера, что мне сразу захотелось вытолкать из этой сугубо женской обители свое сокровище обратно в коридор. Но он не то, чтобы вытолкнуть себя не давал, он и слова то мне вставить не позволял - сам тараторил как заведенный, выливая на врача всю информацию, которая, вроде бы, могла быть полезной. Благо что, видимо, присутствие мужчины на осмотре правила не подразумевали (внегласные, или какие там), поэтому женщина в белом халате сумела убедить будущего папочку покинуть ненадолго кабинет, заверив, что как бы он ни имел в этому отношения и как бы ни был беременн вместе со мной - присутствовать на осмотре ему не желательно, и что как только мы дойдем до самого интересного - узи - то его обязательно позовут.
   Видимо, из-за того, что я прибыла сюда на скорой, к работе своей доктор приступила весьма активно и с энтузиазмом. Решив не затягивать с осмотром, она закидывала меня вопросами прямо в ходе наружного обследования, хотя на сколько я знаю обычно идут сначала вопросы, а потом уже все остальное. Я рассказала ей все от и до: рассказала какого характера была вдруг возникая боль и что раньше такого не было, выложила примерный по моим подсчетам срок, покаялась в том, что не пошла в женскую консультацию сразу, как только обнаружила положительный результат теста и не встала на учет. В общем, все, абсолютно все что нужно было знать врачу. И в итоге, как презент за искренность, вся моя бурная фантазия была загнана обратно в клетку убедительными теплыми словами о том, что подобные боли на таком сроке это нормальны, и обусловлены они растяжением связок матки, которая растет и приспосабливается к находящемуся в ней плоду.
   - Значит я все-таки беременна, да? - невольно переспросила я, и смею полагать, хотела я это сделать не вслух, а про себя, но получилось как получилось, когда я волнуюсь я вообще себе и своим мыщцам, в том числе и языку, не хозяйка.
   Это странное чувство, знаете. Как будто до сего момента я не вполне верила в положение вещей, как будто какая-то из долей мозга не верила в эту беременность, а стояла на том, что просто шалит гормональный фон. Но теперь, когда об этом мне сказал ни какой-то там левый тест из аптеки, и не какая-то там левая задержка, а врач - оно обрушилось, как лавиной. Так, будто бы я услышала эту новость впервые. Из достоверного источника - уж точно. Теперь мне хотелось, чтобы поскорее уже сделали узи. Уж узи-то - вернее и точнее некуда, верно? Так сказать, контрольный в голову, окончательный вердикт, который уж ничем не оспоришь.
   Как только все осмотры и анализы, которые мне как экстренной пациентке провели прямо на месте, были закончены, мне предложили прилечь на кушетку, возле которой располагался аппарат узи. Сама же врач, все подготовив к обследованию, позвала Ангела, топчущегося под дверью.

Ехали мы долго, можно сказать, что в дороге прошла целая вечность. Водитель то и дело брезгливо поглядывал в сторону меня и Лу, а я был полностью погружен в «разговор» с моим Солнышком. Мы, перебивая друг друга, говорили о своей любви, говорили, как нам было плохо. И если задуматься, к чему все эти ссоры, разногласия, ведь если люди не могут друг без друга, к чему показывать свою гордость? По хорошему её вообще закапывать нужно глубоко-глубоко, ведь любовь выражается в самозабвенном и бескорыстном стремлении к своему объекту в потребности и готовности к самоотдаче, а значит, в большинстве своем стоит думать о возлюбленном, а не о себе.
Когда мы попали в больницу, нас тут же обследовали, но я, признаться честно, практически ничего не помню, так как сознание отключилось. Помню, что я кричал, чтобы нас в одну палату положили, и все, дальше кто-то ходили рядом, мне что-то вкололи, что-то со мной сделали, в итоге я очнулся, ну или проснулся, уже в двухместной палате, на кровати. За окном начинало темнеть, красные лучи заката приятно освещали комнату. Я похлопал ресницами не совсем сначала понимая, где я нахожусь, но, все же скоординировавшись, я сначала впал в панику, думая о том, где сейчас Лу, начиная отчаянно крутить головой по сторонам и только после того, как увидел своего блондинчика сладко посапывающего на кровати рядом, то под успокоился. Ну, а дальше мое сердце расплавилось, как мороженое, лежа на кровати, глядя в потолок и слушая тишину, я сначала немного испугался шепота Лукаса, а потом стал глупо улыбаться. 
«Он и во сне меня любит. Мое Солнышко. Я все-таки дурак, и это я во всем виноват, не нужно было тогда предаваться воспоминаниям. Хотя…. Нет, мне нет оправдания, если бы я тогда не поцеловал Амелию, то Лукас сейчас не лежал бы под капельницей. Господи, какое же я все-таки чудовище….»
Слушать шепотом, и находится на таком далеко расстоянии от своего парня, я не мог, поэтому, выдернув иглу из вены (звучит, как будто я наркоман какой-то), я тихонько встал с кровати и, пытаясь не разбудить парня, подошел к его кровати.
- Я все равно люблю тебя намного больше, чем ты меня, - издав короткий смешок, произнес я, улыбаясь.
У Лу капельница была подведена к левой руке, я же сначала сидел по правую руку, очерчивая кончиками пальцев лицо парня, разглядывая, как он забавно хмурится, мне безумно нравилось разгонять плохие мысли из его головы, просто разглаживая морщинки между бровей. Я уже готов был зацеловать свое Солнышко, которое в очередной раз произнесло слова любви.
Моя комплекция, которая была худощавой и незаметной, позволила мне улечься рядом с Лукасом на его кровати, практически свисая с края, но это ведь не важно, главное, что я мог чувствовать тепло тела Лу, чувствовать, как он дышит, наблюдать за тем, как он улыбается во сне. Сначала я, опершись головой о локоть, наблюдал за парнем, стараясь не издавать ни звука, стараясь дышать как можно тише, а затем и сам не заметил, как уснул.

Я сплю, и мне снится сон, можно даже сказать странный сон, какая-то странная комната, а в ней Лукас. Я пытаюсь, подойди к нему, но у меня не получается, меня что-то останавливает. За столом сидит мужчина, который просит меня высказать все желания, касающиеся моего Солнышка, иначе я не смогу приблизиться к нему ни на шаг и я начинаю говорить, и мне очень сильно казалось, что я это говорю и в жизни, в настоящей реальности, я был на грани сна и на грани жизни, я шептал это вслух, да, я уверен.
- Лукас, счастье мое, я хочу, чтобы ты был рядом. Хочу, чтобы ты любил меня. Хочу, чтобы ты понимал меня. Хочу, чтобы ты не был холодным. Хочу, чтобы обнимал меня. Хочу, чтобы смеялся со мной. Хочу, чтобы плакал со мной. Хочу, чтобы засыпал со мной. Хочу, чтобы готовил мне завтрак. Хочу, чтобы баловался со мной. Хочу, чтобы утром говорил мне: "Доброе утро, родной! как ты спал, что тебе снилось?". Хочу, чтобы мы уехали от всех далеко. Хочу, чтобы ты был во мне. Хочу, чтобы ты был груб. Хочу, чтобы ты ругал меня. Хочу, чтобы учил готовить. Хочу пачкать тебя мукой. Хочу ходить с тобой в душ. Хочу касаться твоих губ. Хочу прижиматься к тебе. Хочу жить с тобой. Хочу купаться с тобой летом. Хочу удивлять прохожих. Хочу, чтобы нам завидовали. Хочу быть счастливым. Хочу, чтобы ты никогда не уходил...
Поцелуи, которые мне дарил Лукас, приятно жгли кожу, от каждого прикосновения хотелось рассыпаться на кусочки от наслаждения.
- Я не ангел, я демон, - шепчу я, все еще не открывая глаза, - И, я уже не сплю. Лу, мне тут такой сон странный приснился, меня не пускали к тебе и я должен был говорить одни странные вещи, - открыв глаза, я посмотрел на парня, который лежал рядом и почему-то сразу понял, что он все слышал, а точнее, что я все говорил вслух.
Чувственные поцелуи Лукаса вызывали дрожь во всем теле.
- Эй, Солнышко, ты больной, - я хрипло рассмеялся, - Тебе нужен покой, - но кто там меня послушал.

От поцелуев Лукаса становилось тепло на душе и на сердце, я пытался, как можно ближе придвинуться к парню, пытался ощутить тепло его тела, ведь это так приятно чувствовать своего любимого человека, прикасаться к нему, ощущать, как под твоими прикосновениями пробегает дрожь.
Я, еще не до конца проснувшись, сонно моргал и улыбался, отвечая на поцелуи Лукаса, и все-таки это счастье, вот так вот кого-то любить, кем-то восхищаться, кого-то свободно целовать.
- Ты об этих вещах не должен был знать, - нахмурившись, пробурчал я, утыкаясь носом в ключицу блондина. Я вообще и сам не знаю, зачем это сказал, ведь это мои желания, которые во сне совпадают с реальностью, но, я все, же ничего не хочу просить от Лукаса, хотя нет, самое большое мое желание – это чтобы Лукас был верен мне и своей любви. Хоть я и сам подонок, но измену не переживу.
Лукас решил поменять свое положение, но ничего из его затеи не вышло.
При первом же движении из его кисти вырвало венфлон, капельница с грохотом упала на пол. Лу, начал покрывать матом все, на чем земля стоит, забрызгивая кровью и себя и меня.
- О Господи, - вздохнул я, - Ты в своем репертуаре, – я грустно улыбнулся и, встав с кровати, пошел к тумбочке, с планами найти там что-то на подобии жгута, который нужен для останавливания крови. Порывшись в бинтах и ватках, я все-таки смог найти искомый предмет, который, кажется, специально спрятали на самый низ.
- Давай сюда руку, - произнес я, садясь на краюшек кровати и начиная закреплять жгут на руке блондина, сделав сию процедуру, я сходил к умывальнику, смыл со своих рук кровь и, намочив полотенце, вытер кровь с руки Лукаса.
- И, хватит материться, Солнышко, - одернул я парня, который покрывал все трехэтажным матом.
Закончив свои похождения, я сполоснул полотенце и бросил его на батарею. Возвращаясь обратно к Лукасу, я готов был тут же рассмеяться, глядя на его сосредоточенное, серьезное лицо.
Парень лежал, поэтому я сев возле его ног, положил голову на живот и, приподняв ткань кофты, поцеловал оголившуюся полоску кожи. Потом я вернул ткань на место и просто лег Лу, на живот, обнимая его за талию.
- Ты выглядишь сейчас, как нашкодивший котенок, - я еле сдерживал смех, а потом не выдержал и рассмеялся, поднимая голову и глядя на любимого.