Переминаясь с ноги на ногу, я терлась на пороге дома Эйвери вот уже минут десять, и никак не могла решиться позвонить в дверь. В одном плащике мне было достаточно холодно под покровом вечера и под пронизывающим ветром, но я давала себе еще одну минуту, а затем еще одну, чтобы собраться с силами и убедиться в том, что это именно то, чего я хочу. Что именно это поможет мне, пусть на не долгое время, но сделает мне легче.
Моя опустошенность привела меня сюда. Мне казалось, что сегодня вечером кто-то, кто управляет нашими жизнями, взял огромный ластик, и стер меня  с лица Земли. Что сегодня я стала невидимкой, перестала сущестовать, перестала даже ощущать саму себя, будто расстворилась в воздухе. Сегодня вечером меня действительно не стало, сегодня вечером я забыла, что я есть и потеряла себя.
   Все те чувства, долгое время я была настроена против которых и от которых всячески себя оберегала - например, обида, злоба, злость, недосказанность и желание взорваться - теперь же они в огромном количестве сидели внутри меня, и пожирали, словно черви. Когда-нибудь, я не прощу себе этого, когда-нибудь мне станет стыдно, но сейчас - сейчас мне хотелось сделать ему больно. И пусть, пусть он об этом не узнает, ведь я не собиралась болтать и отсылать ему сообщения о том, как мне было хорошо этой ночью, но главное что я - я буду знать о том, что за моими плечами есть то, чего не должно было быть. Месть - я никогда не была ее сторонницей, но сейчас даже я купилась на ее безумно сладкий тонкий аромат. Вот только мне причиняли боль по капле, а я же собиралась укусить одним заходом.
   Моя жизнь летела под скос, я падала в пропасть, и не за что было зацепиться. Наверное поэтому я практически не задумывалась о последствиях - простит ли он меня, и что будет с нами дальше. Я просто не видела света, а потому не видела смысла теперь пытаться что-то изменить, или чего-то избежать. Мне предстояло еще привыкнуть жить в таком состоянии, half-alive, предстояло научиться не пытаться заполнять его чем-либо, но пока, первое время - это непреодолимая жажда. Как вампиры жаждут крови, не умея себя контролировать, так и я - я жаждала чем-то успокоить ноющую душу, и ответный кинжал в спину казался идеальным для того вариантом.
   Это страшно, когда начинаешь желать мести любимым, но я ведь уже сказала - я потеряла себя сегодня вечером. Я была пьяна без алкоголя и одурманена без дури.
   Какова его теория? Измена и секс - это не страшно, и не важно, а важно лишь то, кого ты любишь? Вы знаете, мне не терпелось проверить ее наконец на собственной шкуре, и собственно поэтому, не без своих злых умыслов, я, вся такая с любовью к Ангелу, приперлась на твой порог, Цезарь. 
   Ты ведь можешь мне помочь, я знаю. Тем более, что у тебя тоже не совсем лады со своей второй половиной, на сколько я знаю. Спасибо Королеве, благодаря которой все в нашем городе в курсе всего происходящего. Научи меня справляться? А впрочем, просто помоги нырнуть в омут с головой.
Ты не сразу появился на пороге - мне пришлось вжимать кнопку звонка пару минут, преждем чем ты возник передо мной.
  - Привет, Эйвери - ты не успел опомниться, а я уже юркнула внутрь, обогнув тебя, и теперь остановилась за твоей спиной, сверля ее взглядом. - У меня к тебе есть дело, только не думаю, что хорошо его решать на пороге - а вот гостиная вполне подойдет. - Я говорила с таким напором, как никогда прежде, что пожалуй уже был как минимум один пункт, по которому ты вряд ли сможешь сейчас выставить меня за порог: любопытство. Никогда прежде я не была, и не пыталась казаться дерзкой, или еще какой в этом роде. - Не волнуйся, я безоружна: без ножниц и прочих парикмахерских штучек. Можешь обыскать, если хочешь.

Ты удивлен видеть меня здесь? Не волнуйся, я удивленна не меньше твоего. Заинтригован, сгораешь от любопытства? Не растрачивайся на эмоции вот так сразу за зря, подожди еще немного, ведь то ли еще будет.
   Уверенной походкой, так, словно мы состояли с тобой в каких-либо положительных, пусть даже минимально но положительных отношениях, и так, будто я бывала здесь уже ни раз и ни два, я прошагала в гостиную. Не снимая туфель и пальто, якобы не собираясь задерживаться на долго, но - не надейся, в ближайшие два часа я отсюда не уйду, по крайне мере, пока не получу желаемого. Просто рано еще раскрываться все карты и распахивать завесу тайны, лишь только благодаря которой наверняка я все еще не была выставлена обратно на улицу. Иначе, почему ты терпишь меня в своем доме - меня, лучшую подругу той, которую можно смело назвать если не врагом, то недоброжелателем уж точно. А потому, что я вижу этот заинтересованный блеск в твоих глазах.
   - Нет, не нужно бритву, сегодня обойдемся без кровопролития - усмехнулась я тебе в ответ. Я стояла практически в центре просторной комнаты, и озиралась по сторонам, медленно водя взглядом по стенам, по потолку, по всей мебели и прочей мишуре, что создавали здесь интерьер. Я не спешила пока что выдавать тебе цель моего визита. Еще минута, две, три.. потерпи. - Ну что ты, бояться нечего. - Ты знаешь, мне нравится тебя томить. Едва ли мое присутствие в твоем доме можно назвать желанным и едва ли тебе хочется, чтобы оно растянулось на долго. Но мне это нравится, я хочу, чтоб ты еще немного помучался, гадая, что же меня привело сюда.
   Я сегодня весь день была на ногах, и пожалуй только сейчас ощутила дикую усталость. Я сняла туфли, мягко ступая ступнями на пол, и обогнула одно из кресел, которые стояли напротив дивана, прежде чем опуститься в него, поджав под себя ноги. На "джентльменский" набор я запоздало улыбнулась, посмотрев на тебя - ты ведь почти угадал. А затем достала телефон из кармана плаща и щелкнула по одной из закладок в интернете. Она тут же открылась, а я повернула экранчик к тебе. Дисплей довольно широкий, ты бы мог разглядеть картинку и на расстоянии, но я протянула мобильник тебе - мало ли, захочешь удостовериться, что весь Сан-Франциско уже обо всем знает. Знакомая страничка, не правда ли? Я уверена, ты как и все, читаешь ее.
    - Слышала, ты не плохо танцуешь. - На губах моих играла не совсем приятная улыбка, но скорее, она была адресована не тебе. А той записи, которая следовала про заметку о тебе - о нас с Энжелом. Тебя я обижать не хотела, и поспешила тебе это объяснить. - Не подумай, я не издеваться сюда пришла, не глумиться, и не насмехаться, расслабься. Я хочу, чтобы ты станцевал для меня, Цезарь. - Видишь, я даже обратилась к тебе по имени, а не по фамилии, давая понять, что настроена я вовсе не враждебно. В конце концов, ты ведь не судишь обо мне только исходя из того, что моя подруга - Руквуд, с которой у вас там какие-то несостыковки? Ну а если и судишь, избавляйся от этого, потому что я - другая. - Не за просто так, разумеется. - Достав из сумочки несколько купюр, я положила перед тобой на кофейный столик тысячу сто баксов. - Для начала.

Уверена ли я? Спрашиваешь. Сомневайся я хоть на йоту в своих действиях, оставайся во мне хоть малюсенькая капля сомнения, проскочи в моей голове хоть одна крохотная мысль о том, что возможно это все не правильно - я бы ни за что не нарисовалась на твоем пороге в столь поздний час. Потому что, будь у меня поводу сомневаться, то как пить дать я уверена на сто процентов, это кроха вылилась бы в огромный ком вопиющих и противящихся возгласов, которые не поскупились бы погнать меня отсюда поганой метлой, так, чтобы пятки сверкали. В общем, пусть у меня хоть на долю десятых мыслей о том, что возможно я дам задний ход, ты бы ни за что не видел бы меня сейчас перед собой. Потому что - убежать, это последнее, в каком свете мне бы хотелось перед тобой предстать. Да и не только перед тобой, в общем-то - заднего хода я стыжусь всегда и во всем, и уж особенно в том, что касается дел таких пикантных, как например я предлагала тебе сейчас.
   - Увереннее не бывает - ты не знал, куда деть взгляд, кажется смущаясь и будучи задетым тем, что я пришла к тебе именно с этим, а я же в свою очередь сверлила тебя взглядом, будто могла силой мысли заставить тебя отбросить все сомнения и почувствовать себе намного раскованнее и свободнее. - Я не самый строгий судья, для новичка в самый раз. - Мне действительно не важно, на сколько ты классно танцуешь и как давно ты этим занимаешься. Мне важно лишь то, что ты и я останемся вдвоем, в комнате с приглушенным светом, где будет играть музыка, в такт которой ты будешь двигаться, постепенно обнажая свое тело о котором многие парни могут только мечтать, и стараясь мне понравиться. Важно лишь то, что ты поможешь мне почувствовать этот вкус - совершенно новый и от того невероятно заманчивый для меня, ведь раньше я бы ни за что не подумала бы о таком - будучи влюбленной в кого-то, пойти к другому мужчине. А теперь я здесь, в твоем доме. И ты еще не знаешь, что я приготовила для тебя. Это и есть то, что важно. А не то, на сколько профессиональными и отточенными будут твои движения. В любом случаи, ты поможешь мне нырнуть в этот сладкий омут и ощутить его сполна.
   Не знаю, действительно ли на столько вескими для тебя были предложенные мною деньги, но я не смогла не улыбнуться в ответ на то, как ты немного осмелел. Уверенность в себе тебе все же больше к лицу, но ты наверное это и так знаешь. Мягко соскользнув с кресла, я последовала за тобой, без лишних слов - не имело значения, где ты станешь для меня танцором, да хоть на кухни или в ванной комнате, мне без разницы. Главное, что теперь я была в предвкушении.
   Не снимая плаща, и украдкой объяснив это тем, что замерзла, торча на пороге доме, я забралась на кровать, и уютно расположилась на ней. Лежа на животе, подложив под себя подушку, разместив подбородок на сложенных ладошках. Я молчала, давая тебе время собраться с духом и силами, или в чем ты там еще нуждался прежде, чем приступить к танцу, но не сводила с тебя глаз. И, обещаю, не сведу еще весь вечер.
- Relax, and can start to take your clothes off.* - Шепотом произнесла я, когда ты, наконец выбрав нужный трек, закопошился с музыкальным центром.

*на англе написала, потому что мне больше нравится, как take your clothes off звучит на англ хдд

Раньше (а как мне теперь кажется - так и вовсе в прошлой жизни), когда моя жизнь еще не была загнана в рамки беременностью и серьезными отношениями, которые еще недавно только радовали меня и ни на секунду не давали задуматься об этих самых установленных вдруг пределах, я часто бывала в стриптиз-клубах. Редко одна, чаще со стайками подруг или просто приятельниц с одного потока по курсу. Мне нравилось заглядывать в бары, где есть на что посмотреть, и мне было абсолютно неважно был то бар для всех подряд, то бишь для натуралов, либо бар "специализированно узкой направленности", то есть для барышень не традиционной ориентации. Много денег было убито на подобного рода посиделки, но мне это нравилось - наблюдать, как перед тобой изгаляется, постепенно оголяясь, стриптизер (или стриптизерша), желая удивить тебя как можно сильнее, чтобы вытянуть побольше денег. Я видела много разных, и попрофессиональнее, поопытнее и попластичнее, чем Эйвери, но, зуб даю, еще никогда на сколько я себя помню, не было так "горячо".
   Одно дело, когда перед тобой крутится-вертится совершенно незнакомый тебе человек, который ни больше ни меньше - просто исполняет свою работу, и с которым ты в жизни никогда больше не пересечешься после этой ночи. Одно дело, когда все это просиходит в специально отведенном для того месте, где даже определенные правила есть, а-ля руками не трогать, за попу не кусать, трусы с собой не забирать. И совершенно другое - здесь, даже больше, чем просто в приватной комнате, у него дома. Когда ты знаешь его в обыденной жизни, когда он учится с тобой в одном университете, когда твоя лучшая подруга его ненавидит, а ты сама, черт возьми, водишь дружбе с его девушкой - бывшей, правда, девушкой, на данный момент. Ты читаешь о нем практически каждый день в блог самой главной сплетницы Сан-Франциско, даже не перекидываешься с ним взглядом, когда сталкиваешься на улице или в университетской столовой, а теперь - он целиком и полностью, весь с головый до пят, здесь для тебя.
   Да-да, Эйвери, сейчас ты здесь целиком и полностью мой, ты сам на это согласился, там внизу. Здесь не стрип-бар, где установлены определенные законы, здесь твоя комната, в которую я пришла к тебе самостоятельно со своими рамками и пределами (а вернее, практически с их отсутствием), а еще я заплачу тебе деньги, не мало денег, так что - мне можно все. Но пока - пока я просто смотрю, наблюдая за тем, как ты стараешься мне понравиться. В принципе, это работа каждого стриптизера - понравиться своей клиентке, но ты же и сам наверняка понимаешь, что наша ситуации в корне отличается от тех, которыхе раз за разом происходят в баре, где ты работаешь. Я могу даже поклясться, что такой пиканщины в моей жизни еще не было. В конце концов, я не просто какая-то там прохожая с улицы, и мы не просто два разных полюса, которые больше никогда не столкнутся с друг другом: мы люди, которые наслышаны друг о друге.
   Я не отрываю от тебя глаз, боясь оставить хотя бы миллиметр твоих движений вне поля своего зрения. Никогда раньше я не обращала на тебя должного внимания, ты не интересовал меня с физической точки зрения, и я никогда не пыталась что-то в тебе разглядеть. Но сейчас - сейчас я могла ловить себя только на одной мысли: боже, неужели ЭТО все время было где-то рядом со мной и так усердно пряталось от моих глаз?! Тебе есть, что показать, и ты знаешь это - видно, как ты пытаешься играть на своих достоинствах, и должна заметить, у тебя неплохо получается. Ты выбрал верную тактику, старааясь показаться только с самого лучшего ракурса.
   У меня губы пересыхают, заставляя меня то и дело облизываться, глядя на твой теперь уже обнаженный торс. Я давно уже заняла более удобную позу на кровати, поэтому смогла поймать на лету твою майку и, немного помяв ее, все еще отдающую твоим теплом, в руках, отбросить куда-то назад, себе за спину. В какое-то мгновение, поймала себя на мысли о том, что с течением времени, поднабираясь опыта и смелости, из тебя получится шикарный стрип-дансер, на которого будет пускать слюнки каждая девушка. А потом твой голос прозвучал совсем близко, заставляя волоски на моих руках встать дыбом, а мурашки пробежаться туда-сюда по моей коже.
   Я только улыбнулась странной ухмылкой, и покачала головой в ответ на пропетые тобою слова. Совпадение так совпадение, ничего не скажешь, но - не торопись залезть мне под плащ, пока еще не время. И да, ты же помнишь, что мне можно все? Но не волнуйся, главное правило я нарушать не буду - мои ручки останутся при мне. Еще на какое-то время.
   Ты оказался ко мне так близко, и сам первый начал, дотронувшись до моей кожи своим пальчиком. Я клацнула зубками, когда ты дотронулся до моего подбородка. А затем - мне пришлось немного приподняться, но тем не менее, я провела кончиком язычка вверх по твоему торсу, начиная от линии спортивок и заканчивая там, где язык сам собой соскользнул с края твоего подбородка, оставив за собой протяжный чуть влажный след на твоем теле. Успела взглянуть в твои глаза, которые горели не меньше моих собственных, и подмигнуть, прежде чем отпрянуть от тебя немного назад.

На самом деле, когда там, внизу, ты сказал мне, что ты паршивенько танцуешь, я уже было испугалась, что все это время, что я проведу здесь, мне придется уговаривать себя, что смысл вовсе не в том, чтобы насладиться непосредственно танцем, а в том, чтобы насладиться времяпрепровождением в целом, тем, что передо мной будет отплясывать полуголый мужчина весьма не дурной комплекции. В моей голове пробежала такая мысль, хоть я и скрыла ее от тебя, и даже от себя, ведь мне действительно были не столь важны твои навыки, сколь важен был сам результат - просто напросто отвлечься от всего, что навалилось на меня в последнее время. Качественно так отвлечься. Но все оказалось далеко не так ужасно, как о том мог подумать ты, и как о том могла подумать я. Я действительно не могла глаз от тебя оторвать, мне было любопытно наблюдать за тобой, за тем, как ты будешь справляться с поставленной задачей - мало того, что станцевать стриптиз, не будучи профессиональным стриптизером и не находясь в отведенном для того месте и даже не имея на себе более-менее подходящей одежды, но и заставить меня оставить все свои проблемы там, позади, в прошлом.
   Ты справлялся на отлично. Все, чего мне хотелось, так это того, чтобы твой танец не заканчивался еще как минимум... Я не знаю, долгое время. Столько долгое, сколько мне бы хватило на то, чтобы окончательно стереть из памяти все то произошедшее со мной, чего я бы решительно не хотела помнить. Но прогрессом было уже то, что я по-крайне мере на сейчас выбросил из своих мыслей блондина-парня, и брюнетку-подругу. Ты знаешь, пару часов назад, моя голова была готова расколоться на двое от всех тех хороводов, что устраивали в ней вереницы бесконечных дум и размышлений, а совесть, которая времени прорывалась сквозь них, пилила похуже старой супруги. Но теперь - теперь ты практически целиком и полностью вытеснил их, кого я так старательно пыталась прогнать из своего сознания, на задний план, заполонив собой все освободившееся там пространство. Только ты, твои движения в такт музыке, твое тело, которое ты так не мило отстранил от меня лишая меня сладкой возможности распустить ручки, и мысли о продолжении этого вечера - все, что занимало меня сейчас.
   Мне даже любопытно стало, догадывался ли ты о том, что ждет тебя дальше? Строил ли догадки о том, что я сделаю после того, как закончится этот трек, вынуждая тебя прекратить свой танец? Кстати, оглашаю его лучшим-приват танцем за все, которые когда-либо были в моей жизни. Конечно же, вслух я этого не скажу, все-таки я сюда пришла не сколько за иным, чем распевать тебе дифирамбы (все мои похвалы тебе передадут бумажные купюры), но все же это так, да. Ей-богу, одно твое белье чего стоит! Ни в одном баре такого не увидишь, все они там разодеты, как один, порой заставляя задумываться, что "униформу" им подбирает кто-то, кто наделен по истине ужасным и ужасающим вкусом. Вот только, почему Великобритания, а не Америка? Ты британец по крови? Но это все мои мысли, которые успевают проноситься в голове с такой скоростью, что я не успеваю заострить свое внимание не на одной из них. Да и, честное слово, интересоваться о твоей родословной после того, как ты тут старался передо мной... Я же не идиотка последняя, ну.
   Легко, почти не слышно, разве что немного прошуршав простыней, я соскользнула с кровати, и подошла к тебе. Пробежала пальчиками по твоей спине, будто оповещая о том, что я тут где-то рядом, а затем положила руки тебе на плече и склонилась к твоему лицу. Не к уху, нет, а именно к лицу. К губам. Чувствуешь, как мое глубокое дыхание, отдающее мятой (любимая жвачка, что поделать), щекочет тебя? Крепись, Эйвери, это только начало.
   - Единственный минус - проговариваю тебе прямо в губы - Это то, что на трусах оказался не флаг Италии. - Я шучу конечно же, и не сложно уловить эту добрую ухмылку в моем голосе. Я не спешу отстраняться от тебя, чувствую, как ты напрягаешься. Хищно улыбаюсь, хоть ты и не можешь уловить этой улыбки, ведь мое лицо на такой чрезмерной близости к твоему, и задеваю твои губы своими. Легко, ненавязчиво, но в то же время - дразня, подливая по капле масла в огонь. Не давая самой себе разойтись, прикусываю свою нижнюю губу - такой привычный жест, не знаю, смогу ли когда-нибудь от него избавиться - и медленно отстраняюсь от тебя, выпрямляясь и ныряя рукой в карман пальто, за деньгами. - Это за танец - я пошуршала купюрами в ручке, показывая тебе три тысячи (да-да, это плюс к той одной, которую оставила тебе внизу. Я щедрая клиентка, особенно сегодня, да и кто знает, может мне придется обратиться к тебе еще раз - и тогда ты наверняка будешь мне рад). Обняв тебя со спины, я прошествовала пальчиками по твоему туловищу вниз, слегла потянула вверх резинку и расположила денюжки там, куда их и положено "опускать", когда перед тобой танцует стриптизер. - Туда, куда и полагается - шепчу я тебе на ушко, теперь щекоча тебя не только своим дыханием, но и шевелюрой, которая бесцеремонно рассыпалась по твоим плечам, а затем отстраняюсь.
   - Моя очередь.
   Любопытный, ты тут же обернулся.
   Я, конечно, не стриптизерша, да и не танцевать для тебя сюда пришла, поэтому прости что я вот так, импровизированно, по скромному, и без музыки. Уверенна, это сейчас не самое главное. Улыбнувшись на твой удивленный взгляд, я потянула за поясок пальто, а затем принялась за пуговицы. Медленно, заставляя очертания силуэта (ведь все, что ты мог видеть в темноте, это мой силуэт) плавно покачиваться из стороны в сторону, я расстегнула пальто. Повела плечами назад и плащик, словно заранее натренированный, покорно скатился вниз. Перехватив его в свою ручку, я легонько бросила его в твою сторону, а по комнате разнесся легкий аромат моего парфюма. - Там в кармане кредитка. Отдам ее тебе за продолжение.
   О, нет, не подумай, я вовсе не считаю тебя мальчиком из эскорт-услуг. Просто не знаю тебя на столько хорошо, чтобы быть уверенной, что ты потащишь к себе в постель первую встречную, чье белье окажется у твоих ног. 

Как жаль, как бесконечно жаль, что мы, простой смертный народ, не наделены сверхъестественным умением читать мысли, ведь тогда мы с тобой могли бы обойтись без этой паузы, наполненной твоими словами, которые огромной пропастью отгородили нас от того мгновения, которое, я уверенна, ни один из нас не хотел бы, чтобы оно от нас ускользнуло и упорхнуло в небытие. Но так и быть, я не буду пенять на тебя и в чисто женской манере возмущаться что ты де не умеешь читать между строк, видеть истину, и бла бла бла, сама виновата, признаю, нужно было сразу подумать о том, как это будет выглядеть. Что уж там говорить, даже любую девушку обидит, если ее вдруг примут за проститутку, что уж говорить о молодых людях, и тем более таких, как ты, Цезарь Эйвери. Всему университету известно, на сколько ты себя ценишь и на сколько твоя самооценка не болтается на уровне низких отметок. Не знаю, так ли это на самом деле, но впечатление о себе ты создаешь именно такое.
   А вообще, знаешь, это даже в какой-то степени приятно, задеть одну из самых трепетных струнок в душе человека. Даже и не предполагала, на сколько это может быть приятно - понять, что нашел, куда можно давить. Потому что раньше никогда этим не занималась. Но сегодня в общем-то и без того довольно странный вечер, поэтому я не буду превращать его в еще что-то более удивительное и мне не свойственное, к тому же, что я не за этим сюда пришла. Так что, расслабься, и не волнуйся, играть твоим самомнением в боулинг, в надежде сбить его на пару планок пониже, я не стану.  Ты можешь не понимать моих мотивов, но я-то четко знаю, что не входит в мои планы - и унижения тебя в списке точно нет. Напротив.
   Я знала совершенно точно, что должна ответить тебе. Но я медлила. Теперь, когда ты нависаешь надо мной, мне так удобно разглядеть черты твоего лица, чем я собственно и занималась, склонив голову чуть на бок. Я смотрю на тебя таким прищуром, словно глубоко задумалась над твоими словами, а пальчики мои тем временем бегали по твоим рукам, упирающимся в кровать. Ты знаешь, много вопросов в моей голове. "И что, много было таких, которых хотел ты, но которые не хотели тебя?". "А многих в нашем университете хочешь ты? Многие отвечают тем же?". Но на сей раз я совладала с собственным языком куда лучше, чем тогда, когда в весьма обидной форме предлагала тебе кредитку, и потому не озвучила ни один из них - всем этим вопросов было предначертано изничтожить самих себя там, в моей голове, так и оставшись без ответов.
   Немного приподнялась на локтях, и практически поравнялась с тобой. Ты ждешь ответа, и ты напряжен, тебе наверняка не хочется, чтобы я сейчас ускользнула из твоих цепких лапок. Не ускользну, даю тебе это понять, проведя кончиком языка по твоей нижней губе. О чем мы говорили? Ах да, о том, что ты спишь только с теми, кто хочет тебя, и ты ждешь ответа. - А что, тебя разве можно не хотеть, Цезарь Эйвери? - состряпав практически даже убедительную удивленную мину, спрашиваю я, глядя тебе прямо в глаза, а затем одной рукой приобнимаю тебя за шею. - Забудь про кредитку.
Что за чертовский вечер - я в твоей постели, Эйвери! И нет, это не возглас, полный восторга, а-ля о Боги как же долго я этого ждала, это удивление, искреннее удивление, вопиющее такое, там, в моей душе. Раньше, еще всего.. ну скажем, недели две назад, я бы ни за что не хотела бы оказаться здесь. Просто потому, что не хотела бы быть еще той очередной, которая поддалась великому Цезарю. А теперь сама пришла к тебе, в одном белье, четко зная, какой мне нужен исход. Хотя, в общем-то, быть может тогда мы не меня запишем в твою очередную победу, а тебя - в мои?

- Если мне не понравится, то ты будешь платить неустойку - ловя твое дыхание и облизывая собственные губы, отвечаю тебе я. В интонации моей так и сквозит та дерзость и та хитрость, которые могут убедить тебя в том, что я вовсе не деньги имею ввиду, когда говорю о неустойке. А оттенок иронии портит картину, говоря, что мое заявление вообще не серьезно - но ведь это означает только то, что я тебе ни на долю секунды не сомневаюсь! Честное слово, пошла бы я к тому, в ком сомневалась бы? Да ни в коем разе.
   Ты знаешь, при всем своем уважении к самой себе, я не могу сказать, что опыт моей сексуальной жизни можно назвать каким-то уж чересчур богатым и сверъестественным по отношению к остальным девушкам, вроде меня, в возрасте близком к моему. Весьма среднестатические успехи и достижения, многое было "испробовано", но еще большее осталось до сих пор неизведанным. Нет, безусловно, я не хочу сказать, что вся моя жизнь до сего дня сводилась к "бревенчатому миссионерству" - все таки не второй день, как из рядов девственниц выгнали - но и не могу сказать, что за плечами у меня все горит и полыхает разномастным-разношерстным разнообразием. И могу сказать тебе со стопроцентной уверенностью, чего уж точно еще не бывало на моем опыте... Назовем это "секс по договоренности". Никогда прежде я ни к кому не заявлялась среди ночи, в одном нижнем белье, и с заранее распланированными намерениями и четко расставлеными приоритетами-желаниями. Так что эта наша ночь - она мне в диковинку.
   И наверное поэтому по началу ситуация казалась мне не вполне ловкой. В том плане, что обычно все случается так спонтанно, когда крышу обоих уже снесло от зашкаливающий ощущений, то и дело сверкающих вокруг, а теперь все вот так иначе. Мы с тобой раньше даже не то, чтобы не дружили - а вообще не общались! Представляешь, какой нонсенс! Так что, в голову мою то и дело лезли эпизоды из недавно нашумевшего фильма "Секс по дружбе". Я так и видела, как каждый из нас будет командовать друг другом а-ля "теперь побыстрее", "а теперь понежнее", "прикуси мне ушко", "проведи по волосам", "поцелуй в шею", и так далее. Все ради того, разумеется, чтобы ни один из нас, в последующем, не пожалел как ты сам и сказал о том, что произошло.
   Возможно, конечно, подобное нам еще и пригодится, но пока ты довольно оперативно и смело взял все в свои руки. Мне не пришлось ничего тебе говорить, ты опередил меня, заговорив на своем собственном языке - языке прикосновений. Я опомниться не успела, а ловкие ручки твои уже пустились в проворное путешестие, заставляя поверхность моей кожи покрываться сотней мельчайших электрических разрядов.
   Пока ты "знакомишься" со мной, я прислушиваюсь к каждому мельчайшему изменению в своем восприятии. Ты, доселе абсолютно чужой мне человек, теперь находишься в столь тесной и непозволительной близости от меня, и мне нужно к этому привыкнуть, настроиться с тобой на одну волну. Мне нужно привыкнуть к тебе, к тому, как блуждают по моему лицу твои губы, и к тому, как прикасаются ко мне твои руки. Осторожно, скользя, заставляя кровь быстрее бежать по кровеносным сосудам, будорожа все внутри. Ты знаешь, мне нравится - хотя, ха, могло ли быть иначе? Внизу живота растекается знакомое, тяжелое и горячее, приятное ощущение. Но это только начало, и знаешь - я в предвкушении. В предвкушении того, что ты покажешь себя в полную силу, без этой напускной робости.
   А пока - пока я немного отстраняю тебя от себя. Ты замешкался, и я успела заметить, как тень удивление пробежала в твоих глазах. Но все это - за считанные секунды, а я уже резко приподнялась, оказываясь с тобой на одном уровне. Мгновение-другое, и ты уже лежишь на спине, довольно ухмыляясь, а я удобно сижу на тебе, на нижней части живота. В этот самый момент я понимаю, что мы "сработаемся" - ты ведь понял меня с полудвижения, и поддался, а иначе я бы просто с тобой не сладила.
   Проскользив ладошками по твоему торсу, я опустилась пониже, чуть выгибаясь в спинке. Да, поцелуй - это что-то очень личное, и, говорят, люди не целуются просто так, но черт возьми, я слишком сильно люблю это незамысловатое действо, чтобы удержаться и не поцеловать тебя один раз. Мягко, но в тоже время, с напором. Не забываю немного, так чтобы не было сильно больно, куснуть, преждем чем оставить губы в покое чтобы после -  оставить вереницу поцелуев на твоей шее. А затем - затем к левому плечу, чтобы запечатлеть на тебе память о себе и этой ночи - небольшой засос в области ключицу, внизу шеи. Так, чтобы ты мог без проблем скрывать его под одеждой, если нужно будет.
   Не отрывая губ от твоей кожи, возвращаюсь наверх. Снова шея, губы, скулы, ушко... - Тебе нравится, когда девушка сверху? Не смущает? - шепчу я, обдавая тебя горячим дыханием, и не дожидаясь ответа, отправляюсь дальше исследовать своими губками твой обнаженный торс, не желая упустить даже миллиметра тебя, прежде мне не знакомого.
   И, ах да, стоит ли упоминать, что все это время я не могу просто спокойно лежать на тебя, не елозя и не двигаясь вовсе, словно я не девушка, а то легендарное бревно, которого так боится всякий парень? И что руки мои, по возможности, не останавливаются не на секунду, бродя везде, где только умудряются достать.
   Сегодня, я чувствую, я превышу всякие пороги собственной дерзости. Но это даже интересно.

Факин фак, видят все святые и не дадут солгать, что ТАК мне крышу не уносило еще никогда. Нет, безусловно, все те пылающие порывы страсти, волны удовольствия, заставляющие все тело содрогаться мелкой дрожью и выбивающие напрочь из головы все, кроме имени партнера, все это и все в таком духе бывало, отрицать глупо. Но сейчас, сейчас это что-то иное, новое, другое... И, повторюсь, НАСТОЛЬКО башню не срывало еще никогда. Я и сама не знаю и не перестану потом этому удивляться - откуда в моей головке может быть такое огромное количество пошлых и развратных мыслишек? Всегда была уверена, что назвать чрезвычайно грязной меня нельзя (так, собственно, и есть), но сегодня я пожалуй превосхожу саму себя - на столько мне не хочется быть такой, как обычно. Столько дерзости, уверенности, в чем-то даже надменности - я и не знала, что во мне их может быть в таком количестве, и что они могут вылиться в то, что я захочу быть больше откровенной и прямолинейной, нежели чарующе нежной и загадочной.
   Ты, Эйвери, плохо действуешь на меня, поднимая со дна всю ту муть, которую не поднимал прежде никто, но что самое... прелестно-ужасное, так это то, что мне нравится твое такое влияние. Наверное, все потому, что я осознаю, что второй такой шанс у меня едва ли еще когда либо появится, и потому все мои возможности и ресурсы бешено рвутся наружу, не желая остаться не замеченными.
   Тебе, наверное, не очень удобно, но тем не менее, мне кажется что ты - повсюду. Что ни один сантиметр моего тела не остается без твоего внимания, и ты знаешь, это восхитительно. Ты злой умысел удался: внутренние механизмы, которые координируют вдохи и выдохи, отказали мне в работоспособности. Дышать стало тяжелее, по скольку дыхание сбилось в привычного ритма, а воздуха ощутимо не хватает. Шумное, учащенное, сквозь него порой продираются пока еще тихие и немного поддающиеся контролю стоны. Порой я закусываю губу и морщусь, словно не хочу показывать тебе этих маленьких слабостей, но тело мое явно идет в разрез с моими попытками, наглым образом выдавая тебе всю меня с поличным, и отвечая на каждое твое движение.
   Ты знаешь, это даже стало походить на игру, кто над кем больше поиздевается и кто из кого больше звучных вздохов выжмет, кто больше струнок заденет. Так тому и быть - давай поиграем, давай устроим этот марафон на то, кто быстрее сдаст позиции не имея больше сил бороться с нарастающими в этой комнате духотой и огнем.
   Мне нравится, как ты подвинулся, да. Так весьма удобнее дотягиваться и до твоего лица, чтобы вновь и вновь очертить линию скул, и до твоей шеи, чтобы вывести кончиком языка на ней какой-нибудь бессмысленный узор, и до твоего ушка, чтобы легко, одними губками, прикусить мочку, и даже до губ, которые я, как ни крути, не могу оставить без внимания - мягкие и теплые, я готова мимолетно встречаться с ними снова и снова. И твой обнаженный торс, он безусловно интересен и любопытен, тем, как беспрекословно, непроизвольными подрагиваниями мышц, отзывается на каждое к тебе прикосновение моих губ и язычка, на каждое мое легко покусывание. Твоя кожа имеет свой определенный вкус и аромат (не знаю, на самом ли деле они столь ощутимы, или это последствия сорванной крыши), которые я непременно хочу запечатлеть в своей памяти и оставить там на долгое время, как трофей, но, я уверена, ты не расстроишься и ни на секунду не пожалеешь, если я немного сменю целенаправленность своих действий.
   Я уверена, ты не будешь против, если я спущусь немного пониже. Не сразу, разумеется, постепенно. Это оказывается не очень удобно, но тем не менее я умудряюсь, не отрывая губ от твоей груди, отправить свои ручки к самой напряженной части твоего разгоряченного тела. Ты содрогнулся и шумно выпустил воздух, когда мои пальчики, легко и практически невесомо по началу, коснулись тебя через ткань с изображенным на ней великобританским флагом. Я знаю, я чувствую, что тебе хочется большего, но подожди еще капельку. Ты ведь слишком хорош, чтобы я посмела оторваться от тебя хоть на долю секунды, поэтому я добреду до цели постепенно, кончиком языка оставляя за собой влажную дорожку и кое-где легкие следы от покусываний, и мало помалу сползая по тебе вниз.
   Немного притормозила, будто замешкавшись, в районе тещиной дорожки. Но не спеши отчаиваться, я же не реклама, которая выскакивает в самый неподходящий момент на самом интересном моменте и портит все полученное раннее впечатление. Я просто немного поприслушиваюсь в твоему тяжелому, немного хрипловатому дыханию, и наслажусь тем, как напряжена каждая твоя мышца внизу живота. Но не на долго, чтобы ты не сошел с ума. Подцепив зубками край белья, я потянула его вниз, приспуская ткань.
   Я, конечно же, не профессионал, в мои-то годы! (В мои-то годы я могу быть профессионалом, разве что, только по слоупочеству, но это отдельный разговор). Но обещаю, что никого не обижу, кусаться не стану, и оставлять ортопедические отпечатки собственных зубок, будто трофеи, тоже не буду - честное либертовское! Ты помнишь про нашу гонку, да? Вдавливай педаль газа, и готовься к вихрю.
   Так и представляю, как ты блаженно закатываешь глаза, выпуская из себя утробный стон, когда я провожу язычком вот так, или вот так даю волю губкам. И ты только подстегиваешь меня с каждым новым глубоким вдохом или резким выдохом, с каждым стоном, отдающим рычащей хрипотцой. Не знаю, как ты любишь больше: начиная с нежного и по нарастающей, или же сразу с издевательств по полной, но, честное слово, на телячьи нежности я сегодня не вполне настроена. В любом случаи, тебе не может не нравиться, как ни крути.
   Сложно не заметить, когда резервы твоего терпения подходят к своему логическому завершению, что еще немного, и все - край. И, кажется, нотки садизма во мне все-таки есть. Как бы ты не противился, но я приостанавливаю свои пытки, а до меня долетает нечто, похожее на утробный рык. Таким же макаром, начиная с тещиной дорожки, я возвращаюсь обратно, ощущаю, как ты дрожишь. В конце концов, кусаю тебя за подбородок, и довольно улыбаюсь, глядя тебе в глаза. Твой взор затуманен.
   - Не знаю, как ты, но он точно был смущен. - Ты ведь просил смутить тебя еще больше, ну. Хотя, не уверена, что ты умеешь смущаться, но все же.
   Рассмеявшись на собственные слова, я легонько поцеловала тебя в кончик носа, и передала тебе право командовать парадом.

Если бы голова моя была способна мыслить сейчас, то я непременно вспомнила бы о том, с какой целью и с какими намерениями я пришла к тебе в этот вечер - выбросить все из головы, попытаться зачеркнуть прошлое, оставив в нем все, от чего так хотелось отречься. И обязательно сказала бы тебе, на сколько ты, безоговорочно на "отлично", без сучка и задоринки и прочих казусов-ляпсусов, справился со своей задачей, что была внегласно возложена мною на твои теперь уже искусанные мною плечи. Но - голова моя была пуста от подобных мыслей.
   Ты... Я даже не знаю, как описать твое действие на меня, знаю только, что банальное сравнение с самым лучшим и уносящим наркотиком - категорически и бесповоротно сюда ни в коем разе не подойдет. Я не знаю, откуда в тебе эта способность, и какого черта природа наделила ею именно тебя, такого далеко от меня (честно, мне всегда казалось, что мы с тобой буквально с разных планет, из разных миров - параллельных миров, которые никогда не пересекутся!), но ты - ты мог раскрыть меня. Ничего практически не делая, просто будучи самим собой и излучая все те свои собственные флюиды, которые излучаешь каждый день, ты мог прикоснуться к той стороне меня, которая всегда скрывалась в тени не то, чтобы от чужих глаз - а даже от моих собственных! Поднять всю пыль со дна, заглянуть в каждые потаенные уголочки и вытащить от туда все то, до чего никто другой прежде не имел смелости даже подумать. Это же, черт возьми, так не справедливо, почему именно ты?! Опять же, была бы способна задаваться какими-либо мыслями, этот вопрос обязательно разрезал бы мое сознание и больно впился бы в него, отчаянно желая получить ответ, но пока - пока оно просто витало внутри невесомой нитью, и не задевая ни одну извилину, приспособленную для того, чтобы мыслить.
   Но факт оставался фактом - я была другой с тобой. И знаешь, что самое паршивое? Мне это нравилось. Я уверена, что все эти стороны, которые ты можешь раскрыть во мне - явно не из худшего десятка. К слову, я даже ни на секунду не вспомнила о том, что я - беременная таки барышня! И что мне, как бы, по всем каноном, должны быть постыдно да и не повадно вести себя вот... ну вот так вот! (не знаю, можно ли сие отнести к тому самому не-худшему-десятку, но все же) Но, господибожеймой, о чем вы говорите? Какой стыд, какой срам, что это вообще такое? Все они ушли в пеший круиз до канадской границы, прихватив с собой на пару смущение и совесть.
Как можно было задумываться о неправильности ситуации, когда рядом с тобой - такое вот чудо. Чудо, которое теперь, бессовестным образом, разошлось не на шутку, и самодовольно правило балом. Беззастенчиво так подмяв меня под себя, пока я, вся такая довольная собою, на мгновение потеряла нюх. Нет, я, в принципе, сама передала бразды правления, да, но я не знала, что ты на стооолько в них вцепишься! Хотя, в общем-то, почему бы и нет.
   - Эйвери! - когда твои теплые прикосновения раздались на внутренней стороне бедра, в моем голосе, на первый взгляд, явно послышалось "эй, ты куда ваще, кто разрешал то?!", но тебе было так пофигу на этот возмущенный возглас - что, в общем-то, и правильно, он у меня каким-то вообще бесконтрольным и бессознательным получился и поэтому принимать его во внимания не стоило.
   Ты знаешь, на каких-то пару секунд у меня появилось острое такое желание обломать тебя с этой твоей местью (а это так было похоже на месть за мои предыдущие измывательства) и стоически вытерпеть все твои нападки... А потом эта чертова электрическая волна, пробежавшая по телу, взбудоражившая все мышцы и заставляющая прогнуться - и разумеется, у меня ничего не вышло, а план постебаться пошел прахом. Чего я только не делала, чтобы поиграть с тобой и заставить тебя нервничать, пытаясь запрятаться все свои слабости куда подальше, лишь бы ты их не увидел! И извивалась и так и сяк, и выгибалась до таких пределов, что в пояснице становилось больно, и судорожно простынь царапала, цепляясь за нее пальчиками, и голову назад запрокидывала, закусывая губы и жмурясь... Порой даже подушку закусывала, пытаясь заглушить собственное рычание, но все было тщетно. Не удивительно, ведь ты, видимо, собирался из меня все соки выжать, вымучить меня до такой степени, чтобы я о пощаде просила, и настроен был абсолютно решительно.
   Ну и в общем, в итоге я целиком и полностью плясала под твою дудку, потому что в конце концов у меня не осталось ни единого шанса ни пробивающую меня дрожь унять, ни вскрики-рыки угомонить. Ни даже дать тебя коленкой в лоб, когда огромный и огненный шар наслаждения, томившийся внутри, разрастался до такой степени, что уже даже крики не помогали и создавалось вполне реальное такое ощущение, что дальше уже просто некуда, в том время как на самом деле - дальше все только самое вкусное и основное. Хотя, я же все-таки итальянка, и мне, как ни крути, очень тяжко сдерживать все свои порывы, когда они криком, разрывающим грудную клетку, рвутся наружу. Да и зачем, в самом деле, их сдерживать. Ладно уж, наслаждайся, так и быть. Перед соседями и родителями, если те вернулись, пока мы тут, объясняться сам будешь.
   Во всем этом сладком забвении, когда даже в глазах потемнело и вся комната будто бы приняла расплывчатые очертания, я и не сразу сообразила, как вновь оказалась на тебя верхом. Понадобилось какое-то время, чтобы сообразить, что происходит, и почему вокруг так горячо (это, видимо, твои руки, блуждающие и тут и там). Но как только твое лицо более менее четко возникло передо мной, в такой от чего-то даже удивившей меня близости, я тут же припала к твоим губам, яростно их целуя. Пальчики одной руки автоматически отправились дерзать "отрастающий ежик", а другой - скрестись по твоей груди, немного ее царапая.
  - Я. - оставляю на секунду твои губы в покое, прежде чем впиться в них еще раз, более яростно. - Тебя. - И еще раз, но теперь, чтобы сделать отрывистый глоток воздуха. - Хочу. Всего. - За секунду-другую тот воздух, только что схваченный мною, стал в моих легких раскаленно-горячим, и я выдохнула его прямо тебе в губы, наконец выжав из себя всю фразу целиком.
   Которая, разумеется, была ясна как божий день с самого первого звука, но я же знаю, как тебе будет приятно ее услышать! И да, я надеюсь, ты понимаешь, что она означает не абстрактное желание, а вполне четкое - сейчас, сию секунду, и не мгновением позже! Сколько можно, в конце концов, терпение то не железное!

Выдыхаю вместе с тобой, резко, весь воздух, скопившийся и нагревшийся в легких, а в следующую секунду - столь же резко и судорожно даже вбираю в себя новую порцию.
   Моя имя, слетевшее с твоих губ. В твоем исполнении оно звучит так странно и непривычно, так неожиданно и в тоже время приятно, куда приятнее привычного "Либерти", что заставляет меня вздрогнуть, и отправляет многочисленные мурашки-электроразряды пробежаться вверх по позвоночнику. Почему, почему ты так редко называешь меня по имени? Как ни странно, но особенно сейчас, даже эта крохотная и казалось бы незначительная деталь - слышать, как твой хрипловатый голос произносит мое полное имя, доставляет какое-то свое определенное удовольствие, принося в эту общую какофонию ощущений свой тонкий, но тем не менее весьма уловимый оттенок. Будем считать, что это одна из моих маленьких слабостей, и пожалуй это даже хорошо, что твое ко мне обращение не срывается с твоих губ столь часто - кто знает, быть может, я бы сошла с ума уже от одного лишь от твоего голоса, его, мое имя,  произносящего. И согласись, это уже слишком - потерять рассудок лишь от этого. Так что лучше - молчи. Ну или повтори еще один разочек, и потом уже молчи...
    Тебе кто-нибудь говорил, что ты - дьявол? Если да - то я беспрекословно с ними соглашусь, а если нет - я расскажу тебе об этом. Вот только, не словами, я давно уже лишена возможности четко излагать свои мысли в словесной форме, но другим языком, но уверена на все сто, проблем с пониманием не возникнет. Как, скажи мне, как тебе удается на столько завладеть мною целиком и полностью, от - и до? На столько проникнуть в мысли, на столько являться тем единственным, что я могу сейчас желать, на столько заставить меня быть твоей от кончиков пальцев на ногах до макушки, на столько находиться в твоей власти и главное - желать находиться в этих сладких путах. Как тебе это удается, черт возьми, ведь я всего лишь хотела отвлечься, а получила то, что получила. Ты забираешь меня всю без остатка, не оставляя ни грамма, ни миллиметра, а я тебе в этом усиленно помогаю, не желая, чтобы ты чего-то недополучил. Ни одна клеточка моего тела сегодня не равнодушна к тебе, каждая мысленно принадлежит только тебе, и каждая хочет дать тебе понять, каково это - владеть мной.
   Я надеюсь, ты чувствуешь все это? Все, что у меня есть - вся моя страсть, все мои силы, все мои мысли и все мои действия - все это направленно целиком и полностью на тебя, все, что что я могу дать тебе взамен - я стараюсь выложить перед тобой, чтобы потом ты ни на секунду не усомнился в том, что что-то ускользнуло от тебя. Я не хочу, чтобы ты забыл меня тут же, как только я переступлю порог и скроюсь с глаз долой, и не хочу даже, чтобы это произошло на следующий день, поэтому - на полную катушку, с максимальной отдачей, на максимальной уровне. Ты знаешь, мне очень не хватает сейчас эмоциональной связи с тобой. Не хватает твоих глаз и возможности видеть, как они блестят, не хватает твоих губ и возможности мягко до них дотронуться, не хватает возможности просто чувствовать тебя всего , целиком и полностью, до последнего миллиметра, отправляя ручки в царапающее путешествие и возможности очерчивать изгибы твоего позвоночника, кусать плечи, сжимать твои волосы, но я, пожалуй, желаю объять необъятное.
   В эту ночь, в эту сумашедшую, до невозможности пламенную и страстную ночь, у меня, мне кажется, появился страх. И он разрастается, с каждым новым движением, с каждый новым стоном и вздохом, с каждым новом хрипом и рычанием, с каждой секундой он все больше и больше заполоняет меня. Страх того, что эту ночь я не забуду еще очень долго, что она будет являться мне во снах, и ладно бы только в них, а то еще и наяву. Что ты станешь моей навязчивой идеей. Потому что... Потому что, неужели, можно забыть все это? Начать, хотя бы, с того, какие эмоции находят свое отражение на моем лице. О, если бы ты только мог видеть, тебе бы непременно понравилась бы каждая, и наверняка польстила бы! И дальше - все остальное. То, как ты заставляешь меня царапать простынь, сгребая ее в охапку и нещадно комкая ее, судорожно, в своих ладошках. Или то, до каких размеров расширяется этот жгучий шар удовольствия внутри, его становится на столько много, что вроде бы уже и с ума сойти пора, но он изводит тебя, гранича с мучительно-сладким безумием. А как можно забыть твои прикосновения? То, как твой пальчик чертит каждый мой позвонок от шеи вниз, то, как твои губы касаются ямочек на моей поясницей или то, как твои руки сжимают мою кожу, наверняка, оставляя на ней отпечатки.
   Ты вообще понимаешь, что ты делаешь со мной? На сколько ты самодовольно врезаешься в мою память, оставляя там свои следы. На вряд ли. Ты едва ли об этом задумываешься, Эйвери, а мне потом с этим жить, чертов ты дьявол.
   - Цезарь - пусть и запоздало, но я вторю тебе. Удивляюсь, на сколько яростно и агрессивно даже, прозвучал мой голос, сорвавшийся на неудержимый вскрик,  сколько в нем надрыва и напряжения, вперемешку с остальным компотом эмоций. Ты ведь понимаешь, да, что в одной это столько ярко окрашенное имя вложено целое предложение а-ля "Цезарь, мать твою, если ты сейчас остановишься, то я тебя убью!". И хотя это абсолютно без надобности, предупреждать тебя о последствиях сей глупости, и что это само по себе глупость, полагать, что ты на такое способен - но и в себе удержать, фонтанирующее наружу, знаешь ли, тоже не легко.

Ты, вообще, ты поступаешь очень не честно, даже если сам того не подозреваешь и не догадываешься. Все, чего я хотела получить от тебя - это приятное времяпрепровождение, лишь твой непродолжительный танец, вытекающий в нечто более приятное и близкое. Я хотела просто ВРЕМЕННО занять свои мозги, занять каждую закрому своего сознания и своих мыслей, другим мужчиной, временно - так, чтобы на следующий день все произошедшее вызывало лишь легкую ухмылку на губах, и ничего больше, но что_ты_делаешь? Ты, безусловно, хорош, я и представить не могла, что ты сможешь выложиться на столько, что тебе _захочется_ выложиться на столько, но ты хоть понимаешь, к чему это может привести? Хотя, я ни капельки не сомневаюсь, тебе понравится каждую ночь приходить ко мне во сны и не давать мне покоя всякий раз, лишь только я закрою глаза. Таким, как ты, это не может не нравится, когда девушка вспоминает о тебе каждый раз, как только предоставляется на то возможность. Но я на это не подписывалась!
   Впрочем, не подумай, что у меня вдруг внезапно появилось время размышлять обо всем этом - куда уж там! Но просто все это я ощущаю уже чисто интуитивно, да наверное и ты понимаешь то, что вот эта вот ночь - единственное, что нас будет связывать - не пройдет просто так бесследно и на долго останется в памяти каждого из нас. Слишком пламенно, слишком горячо, слишком недопустимо близко, слишком хорошо... или даже не так: СЛИШКОМ ХОРОШО, да, вот так вернее. Слишком, понимаешь? Я была наслышана, как девчонки в университете так и щебечут о тебе на каждом углу, и как многие из них строят планы по завоеванию почетного теплого места в твоей уютной постельке, я была наслышана о много, но я и подумать не могла... Хотя, наверное, и хорошо, что не могла - иначе не пришли бы, побоявшись, что наша с тобой такая вот внезапная и абсолютно неправильная близость столь многое сможет перевернуть в моем восприятии.
   Те мгновения, когда ты вдруг отдаляешься от меня, становятся невыносимыми. За этот который промежуток времени, в который я перестала чувствовать тебя, мне показалось, что я могу сойти с ума - на столько это стало мучительным и неправильным, утомляющим даже, когда тебя нет рядом. И вроде бы, ты не заставил себя долго ждать, считанные секунды - и ты снова рядом, еще ближе и жарче, чем прежде, но все равно, они, эти секунды, были самыми страшными и пустыми за весь сегодняшний вечер. Вот только ты не дал им на долго отпечататься в моей памяти, слава богу, потому что - еще ближе, еще жарче, еще лучше. И как у тебя все так ловко вышло? Мне кажется, я вообще потеряла ориентацию в пространстве и во времени, и даже не сразу поняла, что это - такое холодное и неприятное со стороны моей спины, лишь только потом сообразив, что ты прижал меня к стенке.
   Это такое сладкое упоение - ты даже не представляешь, на сколько оно сладкое! - получить тебя всего, до последней капельки. То, чего так не хватало в последние минуты, накрыло с головой и с такой мощью, что можно обезуметь от этого счастья. Счастья - упиваться тобой, охватывать всего тебя, чувствовать всего тебя, и делать с тобой все, что хочется. Ведь так - это гораздо удобнее, ну. Так я могу наконец оставить на твоей спинке красные следы от своих ногтей, проведя по тебе, впиваясь в кожу, от плеч и вниз, а затем сжать твои ягодицы, попутно издавая довольное рычание. Ты же знаешь, что не только женские формы могут нравиться мужчинам, но и мужские женщинам - тоже? Так я могу снова кусать твои губы, прижимать тебя к себе еще и еще сильнее,  - хотя, куда уж сильнее, казалось бы - будто намереваясь на веки вечные с тобой срастись, так я могу просто ощущать твое невероятное разгоряченное тело, которое действительно невероятное, которое будоражит сознание, а теперь - теперь я могу получить его в полной мере, это ли не блаженство?
   Мне это слишком нравится. На столько, что уже просто невыносимо, что от этого удовольствия может крыша поехать - ну знаешь, много слишком положительных эмоций, равно как и много слишком отрицательных эмоций, оно для психики и нервов вредно. Но, черт возьми, разве можно этому сопротивляться? Оно, как наркотик, когда хочется еще и еще, и еще, и сильнее, и быстрее, и горячее, и так снова и снова, снова и снова. Жаль только что лимиты и возможности наших человеческих тел не столь безграничны, сколь того порой требуют наши навязчивые желания. Я всеми силами стараюсь удержать это ощущение - невероятного кайфа и совершенства всех красок мира, когда все кажется таким... слишком ярким, слишком громким, слишком офигительным и даже немного устрашающим в своей этой обволакивающей оболочке - но, увы, я не могу продлить это до бесконечности.
   Поражаюсь - сколько же в тебе энергии и сил? Знаешь, мне бы хотелось проверить, на сколько тебя еще хватило бы, но - я просто уже не могу сдерживать эту заметную, сильную дрожь, пробивающую тело, и тот огненный шар внутри, который заполоняет собой все возможное и невозможное пространство. Слишком горячо, слишком сладостно, слишком хорошо и незабываемо, слишком выше вех допустимых пределов. Времени мне нужно не многим больше твоего, и на этом вся моя проверка твоих потенциальных ресурсом заканчивается, потому что я сама уже не могу с этим бороться. Выгибаюсь в спине, на сколько это возможно, запрокидываю голову назад, упираюсь затылком в стену, и впиваюсь ноготками тебе в плечи, судорожно глотая приоткрытым ртом воздух и так же судорожно выпускаю его из своих легких. Мне хочется не отпускать, задержать на подольше в себе ту всепоглощающую и разрывающую на кусочки эйфорию, но тем временем накрывает нега, ни чуть не хуже, а такая же - всепоглощающая, в которой хочется просто напросто раствориться.

Ты все еще здесь, очень близко и слишком рядом, я все еще чувствую тебя - ты до сих пор повсюду. Мы с тобой словно под куполом, отделяющим нас ото всего остального мира, а там, внутри, под этой тончайшей хрупкой пленочкой - только ты, я, и жар, который все еще исходит от наших тел, заставляя грудные клетки тяжело вздыматься от затрудненного шумного дыхания. Ты знаешь, это так неуместно трогательно и в то же время - очень необычно и необычайно. Ни один из нас не торопится разорвать этот контакт, напротив - каждый цепляется за остатки, утекающего как вода сквозь пальцы, блаженства и каждый стремиться разделить его друг с дружкой, давая побыть с собой еще, и еще немного. Мы с тобой на одной волне, ты это чувствуешь? Чувствуешь, как мне спокойно и комфортно здесь, с тобой, как я расслабляюсь в твоих руках, не спеша ускользать от тебя?
   Теперь мне нужно прийти в себя. Дождаться, пока сердце перестанет ударяться о ребра так, что мне кажется, что я реально ощущаю каждый этот удар, и восстановить дыхание, учащенное в столько раз, словно я только что... Впрочем, к черту метафоры - последствия как никогда сейчас соответствуют произошедшим событиям.
   Пока ты еще так близко ко мне, я могу положить голову тебе на плечо и ненавязчиво поцеловать тебя туда, куда дотянусь. В область ключицы. Теперь у твоей кожи солоноватый привкус, потому что каждый ее сантиметр покрыт маленькими капельками пота. Мне никак не удержать от того, чтобы не оставить дорожку прикосновений губ к тебе, от ключицы я поднимаюсь вверх, шея, подбородок, губы. Горячие, пересохшие от жаркого дыхания.
   Чувствую, как твои ладошки скользят по моей коже. Знаешь, теперь это кажется уже почти привычным и абсолютно нормальным, вот только спектр ощущений поменялся. Они более не будорожат и не заставляют кровь выкипать, как вода во всеми забытом чайнике. Они расслабляют, успокаивают, помогают обмякнуть. Твои руки теплые, и стоит им соскользнуть на новое место, как предыдущий участок покрывается мурашками от прохлады. Температура наших тел, полагаю, на много превосходит температуру в комнате.
   Я поступаю так же, как ты. Очерчиваю кончиками пальцев две ровные линии вдоль твоего позвоночника, а добираясь до мягкого, застываю там на некоторое время, улыбаюсь тебе в глаза сквозь закусанную губу. Затем переползаю руками тебе на живот, пробегаюсь пальчиками по прессу, и скольжу вверх, по грудной клетке, огибаю плечи. Как после сеанса массажа, заметил? Поиздевавшись над застывшими костями и суставами, по завершении процедуры, массажист обязательно одарит вас мягкими невесомыми скольжениями по поверхности разогретого тела, дабы успокоить. Так и мы с тобой - накалив друг друга до немыслимых пределов, теперь помогаем друг другу расслабиться. Чувствую, как от тебя уходит накопленное внутри напряжение.
   У тебя все так ловко получается. Я как марионетка в твоих руках, но мне нравится все, что ты делаешь. Не знаю, почему я вдруг прониклась к тебе такой симпатией, ведь изначально эта ночь не предполагала ничего глубокого и несущего в себе какой-то смысл, но есть так, как есть. Оказавшись на мягкой кровати, я невольно закрываю глаза. Нет, я не спать собралась, просто мне так легче сосредоточиться на всех ощущениях. Тело мое и так сейчас крайне восприимчиво, но с закрытыми глазами - еще лучше, еще красочнее и сочнее.
   И опять же - теперь уже знакомые ощущения, но спектр эмоций - другой. Да и не удивительно, ведь серотонина и эндорфина в моей крови сейчас больше, чем всех форменных элементов вместе взятых. Поэтому, ты уж не обижайся, но мне смешно и щекотно. Сначала я улыбаюсь и ощущаю себя где-то небе даже не на седьмом, а и того выше, а потом уже не могу сдерживать смех, рвущийся наружу. Чистый, искренний, заразительный.
   - Цеееез - выдавливаю сквозь смех твое имя. Хочу, чтобы ты посмеялся вместе со мной. - Цез, перестааань!
   Но я, разумеется, не серьезно, и ты можешь довести свой "ритуал" поползновений по мне до конца. Я когда же наконец твое лицо оказывается на одном уровне с моим, я ловлю твои губы, и немного отталкиваю тебя от себя. Совсем чуть-чуть, ровно на столько, чтобы ты снова понял мой умысел и помог мне его осуществить. Я сделаю довольный вид, когда ты окажешься подо мной, будто это я сама уложила тебя на обе лопатки.
Я ничего не буду делать. Просто распластаюсь на тебе, позволив тебе скрестить руки у меня на спине, упрусь подбородком в сложенные один на другой кулачки, и немного побуравлю тебя взглядом.
   - Спасибо. Цезарь Эйвери. - Тихо, чтобы не нарушать гармоничную тишину в комнате. И нет, спасибо это вовсе не плоское, за жарко-страстную ночь, у спасибо этого есть немного более глубокий смысл, ну. Спасибо, что помог немного отвлечься от реальности, спасибо, что дал возможность провести с тобой время, побыть с тобой. Спасибо, что дал немножечко поближе узнать тебя, Цезарь Эйвери, и знаешь, многое меня приятно удивило сегодня.
   Приподнимаясь, целую тебя в кончик носа. Не знаю почему, но я невероятно сильно люблю этот жест! Он такой легкий и трогательный, на мой взгляд. И сейчас, от чего-то, кажется мне даже уместным. Но если это не так - то все равно, я уверена, ты простишь мне эту слабость.
   Ловлю себя на мысли, что мне не хочется уходить. Я бы с радостью согласилась просидеть здесь у тебя до утра, распивая чай с плюшками и болтая за жизнь, но, увы, не имею ни малейшего права здесь задерживаться и задерживать тебя. В конце концов, это же просто было и прошло, да? По-крайней мере, изначально планировалось именно так. Поэтому мне таки приходится соскользнуть с тебя и оставить тебя одного на этой просторной кровати, с разбросанными в разные стороны подушками и смятой простыней.
   Легко, на носочках, так что могло показаться что я даже практически не касаюсь ступнями пола, я обежала комнату, собирая свою одежду - если, конечно, эти невесомые кусочки материи можно назвать одеждой. Чувствую, что ты не сводишь с меня глаз, но тем не менее чувствую себе свободно и непринужденно, эта нагота, которая теперь уже и не столь уместная, меня совершенно не смущает.
   - Я в душ - коротко оповещаю тебя я, а ты же в ответ киваешь мне на скрытую в темноте дверь, соображая, что я едва ли без помощи разобралась бы, где здесь что. Благодарно улыбнувшись в ответ, я юркнула в указанном направлении.