Знаете, это удел типичного зрителя - делить героев на главных и второстепенных. На основные действующие лица и массовку. На самом деле каждый отдельно взятый персонаж - важен, даже тогда, когда, кажется, будто он никакой роли и не играет; не будь его - решительно ничего не претерепело бы существенных изменений. Разве что спектакль оказался бы на несколько секунд короче - да и то, в том случае, если бы паузу качественно не занял бы главный герой или хотя бы друг/подруга главного героя. В глазах же постановщика, а в особенностИ, если речь идет о крайне щепетильном перфекционисте Цезаре, значение имеет даже цвет пуговицы на рубашке массовки. Каждый отдельно взятый персонаж - часть общей картины, кусочек паззла, который вносит что-то очень-очень нужное и важное в общее представление. Поэтому в глазах Цезаря, в сущности, каждый участник его постановки был в примерно одинаковом положении - единственное, что отличало их, это то, что требовал от третьего плана Эйвери не в пример меньше, чем от первоплановых исполнителей, что и понятно - зачастую им даже слов не доставалось - лишь косой взгляд с упреком, равнодушие - или любая другая эмоция, которая внесла бы свою лепту в происходящие на сцене события.
Легко найти замену, когда "вне игры" оказывается кто-то из главных героев - удивительно, но факт, - на их место обычно есть два-три дублера, которые спят и видят, как бы подсидеть более удачливого однокурсника/однокурсницу. Их тексты обычно знают почти все. Словом, как это ни парадоксально, а Цезарь вряд ли счел бы такой уж трагедией, если бы главная героиня вдруг заявила, что по какой-то причине не сможет поучаствовать в постановке в день ее официальной премьеры - если такая громкая характеристика, конечно же, вообще применима к такому локальному и малозначимому по глобальным меркам событию, как постановка Университетского театрального кружка. Но то, что куда-то запропастилась служанка, привело Эйвери в некую смесь паники, раздражения и ощущения, что все вокруг сговорились ему подгадить именно сегодня, когда он должен быть в зените славы - по крайней мере, в собственных глазаХ, когда поймет, что все прошло на "Ура".
Эйвери нёсся по коридору - пока что без особой цели, в слепой надежде на такой же слепой случай, который сможет в последний момент подкинуть ему верное решение. Такое происходило не слишком часто, но иного выбора у Эйвери пока что не было, посему он, с силой сжимая во вспотевших ладонях скрученный трубочкой сценарий, вымерял шагами коридоры Университета, пока не наткнулся на Кэтрин. Прекрасную синеглазую Кэтрин. Удивительно страстную натуру с мозгами, которому состоявшийся аналитик позавидует в сторонке, выкуривая сигарету.
- Кэт! - Цезарь, по иннерции промчавшийся немного вперед и оставив синеглазую позади, сделал несколько шагов "задом наперед" и вцепился в тонкие кисти рук девушки, словно утопающий за соломинку, при этом абсолютно упустив из виду, что сценарий оказался под его ногами - он знал его наизусть. Каждое слово, каждое движение, каждый поворот головы и вскинутую бровь. - Кэт, помоги. Помоги мне. Это важно!
Их когда-то связывали отношения - казалось, это было так давно, но Цезарь до сих пор вспоминал недолгий, пылкий, полный противоречий роман между творческим и аналитическим умами. Они не били посуды, не устраивали истерик, не страдали от разбитого сердца - именно поэтому, когда вдруг связь их оборвалось, все было по прежнему - было по прежнему легко общаться, не существовало никакой неловкости - разве что мимолетные нереальные мысли порой залетали в голову и Цезарь с едва-сдерживаемой улыбкой представлял себе - А что, если бы...?
