Спасибо дражайшей Амбрелле за мой "домашний арест". Заботливая подруга на столько пеклась и волновалась о том, что весь вчерашний день я провела практически не сползая с дивана - я честно пыталась, но меня смущали вертолеты, тут же появляющиеся перед глазами при любой попытки поползновения - что на манер занудной мамочки убедила меня и сегодня остаться дома, в обнимку с соками и фруктиками. А сама, нахалка, между прочим, бросила меня, ускакав куда-то по своим делам, а я значит была вынуждена сидеть тут одна, и переваривать свалившуюся на меня вчера новость. И кстати, теперь  я вовсе не могла разобраться - на самом ли деле мое самочувствие оставляло желать лучшего, или же это было эффектом психологическим. Так или иначе, как бы я не хотела свалить куда-нибудь, слиться с толпой и ни о чем не думать, я была вынуждена сидеть дома, и втыкать в мультики. Опять же, по совету все той же дражайшей Амбреллы!! Поведение моей подруги буквально орало "подруга! я знаю наверняка, как тебе будет лучше!" и у меня создавалось такое впечатление, что в ее глазах все девушки, узнавшие о своей беременности, тот час же приписываются в тяжелобольным, бьющимся в предсмертной агонии. Ну да ладно, спишем это на шок, который мы с ней разделяли, и будем надеяться, что эта гиперопека скоро сойдет на нет и все снова вернется на круги своя, а я снова смогу зажить спокойной жизнью.
И между прочим, от предсмертной агонии я была недалека - готова была уже на стенку лезть от скуки или линять через окно, аки Рапунцель из своей башни! Благо, от подобных безумств меня спас мой любимый ангел, который должен был с минуты ну минуты позвонить в дверь. Безусловно, мы бы оба были куда больше рады пойти погулять, погонять голубей да поржать на всю улицу, но заботливая Руквуд успела и ему на уши навешать, что Иске лучше остаться дома, Иска себя вчера плохо чувствовала. И хоть я и сумела убедить его, что со мной все в порядке (ну как-то я пока не могла выжать из себя те два слова... мне нужно было смириться с этой мыслью и привыкнуть, как оно звучит у меня в голове, прежде чем озвучивать это вслух, донося до его ушей) мы решили все же настырной американке не перечить. Явиться она может домой в любой момент, и вот худо будет, если я буду в это время в бегах... Звонок в дверь раздался в тот момент, когда бешенная рыбка Дори и опечаленный рыбка-клоун Марлин скакали по медузам.
- Оооо, я так рада что ты пришел! - закрыв за Энжелом дверь, я заключила его в свои объятья и коротко поцеловала, приподнимаясь на носочки. - Я тут чуть с ума не сошла, она меня взаперти держит!

Миссия номер один - не растаять в бесформенную лужицу, оказавшись в любимых руках и получив порцию нежных поцелуев - была успешно выполнена (растаять не растаяла, но малость расквасилась - это да), а миссия номер два - завалить его заботливыми вопросами о том, не голоден ли он, не хочет ли чаю или кофе, ну или секса на кухонном столе - не успела придти в исполнении, по скольку Энжел у меня мальчик очень самостоятельный: без лишних вопросов и ответов он, уверенным таким шагом, сам направился в кухню, и ему даже не помешала я, болтающаяся на его шее. Я уже говорила, что рядом с ним я чувствую себя таким неполноценным человеком, который страдает как дефицитом роста, так и дефицитом веса? Говорила, и скажу еще раз, ибо так оно есть, и между прочим, каждый раз меня это удивляло: как, ну каак можно можно с такой легкостью таскать меня на себе, словно я не девушка, а пушинка какая? Нет, не в том плане, что это варварство, так с людьми поступать, а в том плане, что я же черт возьми вчера пол-килограмма набрала, я тяжелая!! Ну да ладно, не буду кривить душой и скрывать правда - мне нравилось такое положение дел. Нравилось ощущать себя меньше, младше, беззащитнее, и вообще - под его крылышком.
- Угу, ну разве что, обострение наглости у нее - недовольно буркнула я, абсолютно не понимая, над чем юноша хихикает, ведь это не смешно, держать человека в четырех стенах и никуда не выпускать, изображая из себя заботливую курочку-наседку. Она бы меня еще на цепь посадила!! И я уже хотела было возмутиться и поинтересоваться у своей любви, что же такого смешного в поведении моей подруги, но последующий его вопрос выбил предыдущий смешок из моей головки. Меня даже практически парализовало от неожиданности, и я бы точно шмякнулась бы на пол, если бы Энжи не усадил меня, словно куклу, на кухонный стол. Оооо, стоооол. Уж я-то знала, какую слабость питает мой возлюбленный к этой детали интерьера кухни, и обязательно бы этим его слабым местом воспользовалась, если бы его вопрос не направил меня к объятия к когнитивному диссонансу и глубокому непониманию и недоумению: откуда?! Откуда, черт возьми, он уже знает?! Не уж-то Амбрелла разболтала?! В общем, увы и ах, стол так и останется обделенным вниманием, по крайней мере до тех пор, пока я не выясню, о чем говорит блондин и какая птичка на хвосте ему сию новость доставила быстрее, чем это успела сделать я.
Мне стоило много усилий, дабы подавить в себе ту бурю негодования, вызванную вопрос о том, кто отец. Как он вообще мог сомневаться в том, кто отец моего будущего ребенка?! Это же выходит, он таким образом намекает мне, что подозревает меня в изменах? Мне пришлось приложить еще больше усилий, чтобы не упрекнуть его в подобных мыслях, ведь девушкой то я была до невозможности верной, да. Мало того, что я априори не видела смысла изменять тому, кого любишь, так у меня еще и желания даже такого не возникало, даже в мыслях не было, чтобы изменять ему!! Как вообще язык то поворачивается такое спрашивать? Ну да не будем кипятиться, поэтому я непонимающе похлопала ресницами, и самым что ни на есть невинным тоном спросила: - Чей отец, милый? Ты о чем? - я могла бы сразу выдать ему "ну как кто?! Ты, конечно же! Ты отец!!". Тем самым я бы избавила себя от мыслей, как сообщить ему радостную новость - во всяком случаи, я надеялась, что радостную... Вообще, парни по-разному на такое реагируют, но мой Ангел, он ведь любил детей, да.. Ах, и еще бы я избавила себя от терзаний, что пока что не готова я ему такое на блюдечке предоставлять - ну мало ли, как он отреагирует? как и любая залетевшая девушка я страшилась потенциальной реакции папочки. Но... Но, я прикусила губу, и не выдала ему этой фразы, а целомудренно решила дождаться ответа на свой вопрос. Может вообще проедем и замнем эту тему, а?

Даже эти шаловливые ручки, блуждающие под тонкой тканью моей одежды и щекочущие кожу легкими приятными прикосновениями не могли свернуть мои мысли на другую, куда более заманчивую тропинку. Вовсе не потому, что я, скажем, охладела к нему и подобные провокационные действия больше не вызывали тех эмоций, что прежде и не имели больше той страшной силы на мою концентрацию и сосредоточенность которые разлетались в пух и прах за считанные минуты, не потому что стол был не вдохновляющим, а мысли юноши, работающие во вполне понятном направлении, надоели как осы в летнюю пору - нет, всему виной была тема, далеко не относящаяся к разряду тех, на которые можно просто махнуть рукой и забыть. Разъяснение ситуации прямо таки скажем не терпело отлагательств, безапелляционно.
Я снова ощущала себя героиней какой-то американской комедии, в которой главные герои запутаны напрочь в собственных словах и в делах элементарных, вызывая у зрителей, для которых ситуация яснее ясного и кажется нелепой, насмешки да усмешки. Все казалось проще паренной репы: Энжел откуда-то узнал, что я беременна, я - в свою очередь, как уже сказано, натурально беременна, отец ребенка - все тот же Энжел, который еще и смеет в этом сомневаться, а Амбрелла - Амбрелла она так, моя лучшая подруга, прыгает где-то рядом и из-за зашкаливающей заботы запирает меня на 33 замка. Однако, нам в очередной раз - в очередной раз!! - удалось заблудиться в трех соснах.
Решив отмолчаться, пока мой молодой человек высказывает свою точку зрения видения ситуации, я просто сверлила его взглядом, немного нахмурившись, отчего-то на переносице появилась морщинка, практически не моргала, и внимала каждому его слову, навострив ушки, готовая в каждую секунду внести свою лепту дабы направить ход его мыслей в верное русло. И как-то все не срасталось. Например, я никак не могла понять, для чего он убеждает меня в том, что он - не чужой человек, и в том что это значит что он имеет право знать, кто же отец ребенка. Нет, он издевается надо мной?! А то я сама не знаю, что он - не чужой человек! Честное слово, так бы и огрела сковородкой по голове, если бы не была занята очень сосредоточенным вниманием его словам. И с чего бы, скажите мне пожалуйста, Руквуд запретила бы мне говорить Энжелу о том, что ОН отец моего.. нет - НАШЕГО - ребенка? Я хотела было уже расставить все точки над i, сердито выдав, что все эти сомнения по поводу "чей ребенок, чей ребенок" - глубоко оскорбительны и все такое, но в отличии от меня самой, мой Ангел не поскупился и огрел меня по голове чем-то очень очень тяжелым.
- Погоди, притормози - я мотнула головой а-ля "бррр, что ты несеешь?" и приложила пальчик к его губам, чтобы тот замолчал и помолчал некоторое время, пока я соображаю, что к чему. - То есть как - Амбрелла беременна? - сбивчиво пробормотала я, чувствуя, как глазки мои расширяются до размера совиных. Да-да, я знаю, как глупо прозвучал этот вопрос, но... у меня просто в голове не укладывалось!! Я ведь только вчера ее видела, и еще вчера моя подруга была НЕ беременна, более того, еще вчера она была... Ну в общем, у нее даже парня не было еще вчера. - Ну то есть я имею ввиду... - тут я вовремя проглотила рвущееся наружу "она ТОЖЕ беременна?!", потому что ну не таким образом, натурально не таким нужно было обрушивать на него информацию о моем положении. - ...с чего ты взял, что она беременна?? - на выдохе наконец спросила я, ощущая облегчение: вот-вот мы должны были снова придти к согласию и заговорить на одном языке. Как только моя любовь пояснит мне, с чего бы на его ушках висели такие занятные басни.

Ну конечно же! Все оказалось до невозможности просто и предсказуемо, что я даже рассмеялась, попутно взъерошив шевелюру блондина - как я могла забыть про вездесущего Папарацци, который вот уже сколько времени ставит на уши весь Сан-Франциско, вещая обо всем на свете в любое время дня и ночи! Как же я сразу не догадалась, где собака зарыта, ведь откуда еще, кроме как из этого блога, можно узнавать все самое новое и свеженькое, даже если оно не вполне соответствует действительно. На самом деле, заметки на той странички никогда не врали, и даже сейчас, как бы это ни было удивительно для всех, кто знает мою подругу - она действительно покупала тест на беременность, да. И конечно же, наша Королева не удержалась огласить об этом на весь белый свет - ну еще бы, такая новость, такая сплетня, девушка покупает тест, удивительно, парадоксально, сенсация!! Теперь для меня загадкой оставалось лишь одно: она не знала о истинной причине похода американки в аптеку, или же просто оставила подробности скрытыми под завесой тайны до поры до времени? Что-то мне подсказывало, что скорее второе, нежели первое... Теперь я знаю, как ощущает себя зайчик под прицелом мушки охотника.
- Любимый, ты когда-нибудь перестанешь читать этот мерзкий блог, который наверняка ведет какая-нибудь малолетка, подверженная пристрастию копаться в чужом белье? - кончиками пальцев, едва касаясь кожи, я медленно и плавно очертила линию его скулы, а улыбка, которая считанные секунды назад красовалась на моем лице, сменилась тем, что я закусила нижнюю губу и чуть склонила голову на бок, с поличным выдавая свою задумчивость. Это тот момент, когда за пару секунд ты пытаешься понять, как тебе лучше поступить дальше, пытаешься предугадать последующее развитие событий на пару шагов вперед, как в шахматах. Судя по всему, юноша уже утратил тот интерес к обсуждению написанного, а значит можно было просто уйти от темы, да и все. Но с другой стороны, я знала его любовь к чтению злосчастного блога, и потому опасалась что моя тайна - ну хорошо, не тайна, а то, о чем я пока не торопилась докладывать - всплывет раньше, чем я того хочу, и главное не тем образом, которым стоило бы. Будет неприятно нам обоим сразу: ему - потому что он узнает о таком с совершенно левой стороны, от человека которого даже ни разу в жизни не видел, а мне - потому что я доставлю Папарацци удовольствие в очередной раз покопаться в корзинке и выудить оттуда на людское обозрение что-то, по ее мнению, интересненькое. - Ды нет, все так, все верно - я пожала плечами, мол мне безразлично, что она там пишет, и я к этому не имею никакого отношения. Я просто пыталась придать своему голосу как можно более небрежную и ненавязчивую интонацию, будто бы ничего важного не происходило вовсе. - Она действительно покупала тест. Только не себе. - Я усмехнулась, потому что чувствовала себя так, будто глаголю элементарные вещи, которые все и без меня знают. Ну серьезно, он и без меня знал, что Амбрелла не может быть беременна, ну разве что, я не знаю.. ветром надуло? - А мне. - Ну все, "отступать некуда, позади Москва". Теперь я смотрела на него во все глаза, пытаясь предугадать его реакци, или прочесть ее предпосылки на самом равнем их проявлении - по морщинкам там, по взгляду.

Хотела бы я посмотреть, хотя бы одним глазком и хотя бы на долю секундочки, на того мужчину, который при упоминании возможности весьма интересных обстоятельст (все поняли каких именно), пустился бы в пляс. Отбил бы чечетку, скажем, или сбацал бы цыганочку с выходом, ну или хотя бы поджига-дрыгал бы. В общем, хотела бы я глянуть на ту особь мужского пола, которая с радостью по восприняла намек о возможном залете - да-да, именно залете, иначе и назвать нельзя. Я бы, наверное, тот час же вызвала бы бригаду и сдала бы особь с подобным поведением, весьма и весьма странным, куда полагается, подальше от нормального общества. Но такой мужчина - зверек на столь редкий, что его даже по каналу Дискавери не показывают. Шифруется, гад, не хочет, видимо, чтоб его под белы рученьки да в смирительную рубашечку, да на кушеточку в белые стены.
Я, конечно же, не ждала ничего подобного - ни цыганочки с выходом, ни троекратного "ура" на всю Ивановскую - от своего благоверного, но, по-крайней мере проявление хоть какой-то заинтересованности в складывающейся ситуации и вопроса о результате весьма любопытного теста, я все же имела смелость ожидать. Ну ну ну хотя бы кааапельку интереса, кааапельку любопытства, и один простой вопрос, который можно выразить даже одной буквой алфавита ("иии?"). Ну хотя бы чего-нибудь, что дало бы мне стимул говорить дальше, а не загнало бы меня в угол, как это делало его тупое молчание и ничего не выражающий взгляд! Да даже реакция в духе "черт возьми, какого хрена?!" была бы куда лучше, чем то, что я видела сейчас! Ну да, эмоции, какие-бы то ни были, положительные или отрицательные (а первых в любом случаи ожидать было глупо), они все лучше, чем вообще ничего, чем отсутствие оных в принципе. Вот Амбрелла - она отреагировала! Пусть отрицательно, пусть не так, как мне хотелось бы, но отреагировала! И это, оказывается, так круто, на самом деле, даже если меня и расстроило малость. А может, может у него шок случился, а? Ну такой, знаете, от которого цепенеешь сразу и кровь застывает в жилах, превращая тебя в восковую фигуру, не способную ни то, чтобы какой-нибудь звук вопроизвести, а не способную даже вдохнуть и выдохнуть. Леденящий такой шок, ужас буквально. Но Энжел, он вроде никогда не отличался такой уж особо нежной психикой и сверхъестественной ранимостью, чтобы ТАК шокироваться, так что сей вариант был отметен в сторону.
Так вот и сидели: он глазеет на меня, я на него. Оба молчим, словно язык проглотили. В моей голове - столпотворение из мыслей как теперь выкручиваться, говорить или не говорить, молчать или что-то ляпнуть, зачем вообще этот разговор начала (хотя, стоп, начала то его не я!) и зачем продолжила, а в его голове - а вот не знаю, что там. Я конечно была наслышана о том, что рассказать народную сказку, передающуюся из уст в уста, под названием "милый, я беременна" своей пассии сложно - ну там смятение, не знание, все такое - но чтоб на столько!! ей-богу, как-будто от моих слов свершится конец света.
"Господи, и как другие девушки это делают?? Хотя, может на них не смотрят таким вот взглядом...". Таким - под которым теряются любые способности к речи и от которого провалиться под землю хочется, потому что этот взгляд не выражает ровно ничего.
Я хотела было уже махнуть рукой и сказать мол ладно, проехали, Амбрелла беременна - хорошая шутка, правда? Но в последний момент я решила, что повторного такого вот разговора мои нервы просто-напросто не выдержат. - Ам... - неуверенно начала я, немного пожевала губу, а затем продолжила - О результате тебе лучше пока не говорить, да? - это такой вопрос-обманка, который мягко стелет, а падать все равно неприятно. Ты вроде бы даешь ему надежду на то, что вариантов ответа по-прежнему два, но с другой стороны, убиваешь один из них явной нелогичностью. Будь результат отрицательным, сомневалась ли бы я в его оглашении, и разве не поспешила бы заверить его в том, что все круто и нет повода трезвонить в колокол?

Взволнованным взглядом вглядываясь в его глаза, с трепещущим сердцем, я ожидала наконец хоть чего-нибудь с его стороны. Равнодушие - это так не в его стиле, значит его молчание было лишь признаком того, что ему нужно осознать, переварить, воспринять, прежде чем реагировать - чтоб не с реагировать неправильно. Но это жутко - ждать. И пусть, по сути, речь шла на каких-то секундах или минутках, мне это время казалось вечностью.
После вчерашней ссоры с Руквуд, после того концерта, который она мне закатила, вместо того чтобы просто разделить мою радость, мне казалось, что мне уже ничего не страшно. Что я смогу принять любую его реакцию, любые его слова или жесты в ответ, что ничего не может быть уже хуже того, что наговорила мне вчера моя лучшая подруга. О, как я ошибалась! Если еще вчера я была уверенна, что смогу достойно принять любые его слова, то сейчас я остро нуждалась в поддержке. Нет, не просто в поддержке, мне ведь не нужны были одолжения, остро нуждалась в том, чтобы он почувствовал тоже самое, что и я! Чтобы то, что он почувствовал, было не просто радостью за ребенка в принципе а-ля "ну а чо, детей-то я люблю", а радостью именно за то, что это _наш_ ребенок. Его и мой, наша общая кровь. Это было необходимо, как воздух, ведь я всегда мечтала именно о таком - о гармонии, любви, и взаимопонимании.
С огромным трудом я подавила порыв небрежным жестом отправить свои ручки в шаловливое путешествие под его футболку, порыв, навеянный нервным напряжением и страхом не увидеть ничего положительного, и вознагражденим за героизм, мужество, и стойкость мне стала появившеяся на его лице улыбка. Вы знаете, не такая, как прежде. Не шкодливая, и не хитрая, не улыбка, которая появляться в предвкушении чего-то захватыющего и нереального, а такая, у которой есть глубокий смысл. Которая дополнена этим блеском в глазах, и которая означает лишь одно - то, что мои тайные желания и надежды становились явью. Словно отражение в зеркале, мои губы тоже растянулись в улыбке. Я, пожалуй, никогда не видела Энжела таким вот. Ну, таким вот... Взрослым? Без дурашливости, с коей он обычно принимал все новости, особенно в той или иной степени шокирующие, без подколов и подшучиваний, а с искренней - поистине искренней! - улыбкой на лице. Если и бывает абсолютно счастье, то мое настало сейчас, в этот момент, в эту самую секунду. По всему параметрам, на тысячу процентов, без каких либо более вариантов, я была счастлива! Говорите, подобное только в фильмах бывает? Ну так завидуйте тогда, но чур белой завистью. Кстати, интересно, чему именно радовался Энжи - тому, что он теперь будет дважды отцом, тому, что я рада что у меня будет ребенок, или же он радовался за _нас_? Правда, меня саму настолько захлестывали самые счастливые и самые нежным чувства, что эта мысль и это "интересно" не успели пустить корни и развить свою демагогию.
- Или у него, - пробормотала я Ангелу в ответ, обхватывая его своими ручонками и крепко-крепко обнимая, ощущая себя как никогда хорошо и уютно, чувствуя себя защищенной и веря, что он всегда будет рядом. - Мои ямочки, и твои глаза. - Я не была из тех девушек, которые любят размусоливать на тему "а вот я хочу девочку, а я хочу мальчика". Мне казалось, что я даже не буду задаваться этим вопросом - мальчик у нас будет, или девочка, потому что, так ли это важно? Ребенок, свой, родной, он в любом случаи - и свой, и родной, и любимый. Но вот что касается глаз... Пусть я буду до невозможности банальной, но это была голубая мечта - чтобы у моего ребенка были глаза моего Энжела. - Я так рада, что... - что ты не закатил мне истерик и отреагировал ровно так, как отреагировал - ...что все так. - Довольно зажмурившись, я, словно маленький ребенок, потерлась носом о его грудь, к которой была склонена в столь милом и нежном жесте. - А вот Амбрелла мне вчера концерт устроила, представляешь? - Ни, я не жаловалась. Мне просто нравилось рассказывать ему о своей жизни.

Everything is perfectly perfect now. "Так не бывает!" - скажет один, "глупости все это" - отмахнется другой, "да-да, не бывает, выброси глупости из головы" - поддакнет третий. Но, наверное, я была такой по своей натуре - склонной к идеализации и любительницей жить и наслаждаться настоящим моментом, а не заглядывать в прошлое на каждом шаге и не задумываться о будущем через каждую секунду (не то, чтобы я никогда не планировала свою жизнь - нет, это другое. В хорошие моменты я предпочитала именно наслаждаться тем, что имею в настоящий момент, и не подпускать мыслей о том, что в следующую минуту всего этого возможно уже не будет. Вот именно! Возможно этого не будет через какое-то ничтожно короткое время, и как можно потратить драгоценные секунды на заведомые стенания вместо того, чтобы просто наслаждаться и жить, жить этими редчайшими секундами, этим моментом! Это было мое, я не умела иначе, пусть и часто подобное приносило не мало разочарований. А момент... Момент был идеальнее некуда. Сейчас все было идеально, абсолютно! Все, чего я хотела, все, о чем я могла мечтать! Я люблю, безумно люблю, настолько, что кажется всем этим чувствам будет мало нашей Вселенной, и я любима. И у меня будет ребенок от любимого человека, вы только подумайте, у нас будет свое маленькое чудо! И мы оба этому раду, оба счастливо таращимся друг на друга и наслаждаемся повисшей в воздухе гармонией. И плевать, что там, за пределами этого сладкого омута, все далеко не так сладко, как кажется: плевать на то, что мне всего девятнадцать лет, а я уже добровольно хочу повесить на себя воспитание ребенка, плевать, что я понимаю что наши отношения с Энжелом еще весьма и весьма хрупки (на самом деле, в глубине души я понимала даже то, что Амбрелла, черт возьми, права - слишком он легкомысленный и, наверное, ненадежный, и что с ним едва ли получится та гармоничная и крепкая семья, о которой я всегда грезила, зная-то его отношение к браку - но могла ли я думать об этом?! Я слишком сильно любила его, и поэтому он априори попадал под идеализацию, а Амбрелла - под рявканья и не желания даже разговаривать на тему, что когда-нибудь я останусь одна, без собственно самого Энжела, с ребенком на руках), плевать было на то, что сейчас я едва ли могу наивно надеяться, что так будет всегда, что до конца своей жизни я останусь такой же счастливой, что мы с Ангелом проживем долгую и счастливую жизнь душа в душу, да по-большей части, СЕЙЧАС было плевать НА ВСЕ. Я не хотела выбираться из этой сладости и думать, что все поворачивается отнюдь не так, как я мечтала - сейчас мне казалось, что все просто идеальнее идеального. Плевать было даже на то, что отношения с лучшей подругой у нас натянутые со вчерашнего дня. Видите разницу? Все это, конечно же, было важно в принципе, в целом... Но сейчас? Ни в коем разе, ни одна из перечисленных деталей не имела значения. Сейчас я была слишком счастлива, чтобы самовольно разрушать это состояние.
- Да, припомним. - с улыбкой проворковала я, умилясь сему неимоверно нежному жесту - по сути, непонятному и в большей степени неосознанному, но я сама вчера практически весь вечер провела с ладошкой на животе, и была готова покляться, что я уже чувствую новую жизнь внутри себя. Честно, я готова была расстаять, как пломбир, на столько это было мило с его стороны! Но боюсь, бесформенная лужица, коей был риск стать после таяния, будет не особо вдохновляющей и привлекательной для моего возлюбленного... Так что, есть стимул держать себя в твердом состоянии! - Не знаю я, почему она себя так ведет. Да и неважно, пусть подуется, в конце концов, если ей так хочется - нет, конечно это было важно. Мне было важно знать, что у меня есть ее поддержка. Но я наверно плохая подруга? Когда рядом был Энжи - в приоритете находился только он, все остальное отходило на второй план. - Важно то, что мы сейчас вдвоем, то что мы счастливы, и то что я тебя люблю - вот это важно. - Заключив его лицо в свои ладошки, я притянула его к себе и оставила на губах легкий поцелуй. А потом еще один, а за ним - еще один.

Теперь, когда все точки над i были расставлены, а с души моей скатился огромный камень (все-таки мысль о том, что мне нужно сказать Галахеру о его предстоящем очередном отцовстве, и главное мысль о том, как это сделать, меня тяготила) - можно было более ни о чем не думать, и наконец в полной мере насладиться красотой ситуации: я, он, дофига влюбленные-вдохновленные-счастливые, все такие на возвышенных нежных чувствах, одним в пустом доме, вдвоем, наедине... Ну хорошо, так-то нас трое, как уточнил блондин, но третий пока что не в той кондиции, которую можно брать в расчет, поэтому с вашего позволения - нас таки двое, он и я. И теперь, когда ничего больше не висит грузом и не заостряет на себе внимание, сложно было не обратить внимание на прикосновение его ладошки, вновь нырнувшей под легкую ткань моей одежды так же как сложно было вновь не поймать себя на мысли о том, что мне всегда будет его мало, во всех смыслах этого слова. Что он всегда будет желанным, родным, и любимым, всегда и везде, вне зависимости от времени и места, а так же от температуры воздуха и осадков. Что всегда будет мало взглядов, слов, прикосновений и поцелуев - легких, или будоражащих кровь, и просто времени, которое мы проводим вместе. Хотя, возможно конечно, что это все - максимализм влюбленность, и что если мы проживем долгую жизнь в обществе друг друга, то под старость лет я может быть запою по-другому, но, я вас умоляю, когда такое будет, и будет ли вообще! Сейчас есть то, что есть: он мне нужен всегда и везде, целиком и полностью, весь и без остатка. Сейчас - сейчас мы молоды, влюбленны, счастливы, и поэтому ни о чем другом, кроме как о нем, о нем, и снова о нем я думать не хотела. Не хотела даже думать о возможности думать о чем-то другом!
Это знаете, такая ситуация, которую можно ознаменовать только так: "You. Me. bed Table. Here. NOW!"* Честное пионерское, я не виноватая в том, что поддаюсь на такие провокации! Это все дурное влияние моего молодого человека, который является любителем кухонных столов, стиральных машин, раковин в общественных туалетах, а так же скрипучей койки бабушки Нюры в соседнем селе и прочих тому подобных мест. С кем поведешься, как говорится...
- Мой хороший... - прошептала я ему в ответ (упиваясь, особенно, словом "мой" и давая собственничеству немножко поликовать) и самым кончиком языка, словно дразня его в ответ на щекочущий кожу шепот, провела по его губам, затем легонько дунула на оставшийся влажный след и попутно обвила его своими ножками, заключая его себе в плен (и опять же, давая самой себе немножечко поликовать). - А еще важно - сцепив пальчики на его футболке, я притянула его к себе, и доверительно, в самое ушко, поведала ему "страшную тайну" - то, что Амбрелла вернется очень не скоро, ммм - а затем оставила на его шее пару поцелуев, попутно вдыхая любимый аромат (и я даже имею ввиду не запах туалетной воды, а именно Его запах. У каждого человека на коже есть такой, и возможно в той или иной степени является привлекающим фактором, когда мы влюбляемся). Ну а даже если и скоро вернется, кого это волнует? Я же уже сказала: you, me, table, now и пусть весь мир подождет.

- Да, это действительно важно - рассмеялась я в ответ на его реплику про Амбреллу и влепила себе мысленный пинок за то, что вообще слишком часто пускаю эту дамочку в свои мысли. Она мне, понимаешь, жизнь сломать пытается (правда, на эти ее попытки у нас с ней были разные взгляды), а я еще имею смелость о ней думать. В общем, мысли об этой даме были отправлены в черный ящик, у меня было дело поважнее и это просто вверх наглости уделять сейчас внимание чему-то еще, кроме как желанному человеку!
Кто-то скажет, что это невозможно и ненормально, ТАК постоянно желать друг друга. Кто-то скажет, что это помешательство. Да, скорее всего, это и есть оно - помешательство друг на друге, когда желаешь только одного, когда думаешь только об одном, когда для полного счастья нужно только одно: любимый человек. И нет в этом ничего ненормального, я так и вовсе была уверена, что подобную стадию несгорающей и неперегорающей страсти проходит каждая пара; и да, это возможно - возможно раз за разом упиваться его запахом, наслаждаться, как в первый раз, его прикосновениями, желать его всего без остатка, изучать и запоминать, снова и снова, каждый миллиметр.
Порой мне казалось, что мы будто бы проверяли друг друга. Проверяли, на сколько нас хватит, проверяли, когда настанет тот предел на котором наша тяга друг к другу охладеет и мы сможем стойко переносить такие вот провокационные ситуации. Но, естественно, запасы страсти, для которой нужен порой всего один дерзкий взгляд, чтобы она разыгралась, казались неиссякаемыми. Скажете, что это неприлично и не правильно, вот так набрасываться друг на друга, не разбирая времени и места? Да говорите что вам будет угодно, нас не волновало ничего больше, кроме друг друга, а желания и мысли у нас обоих, слава богу, пока что идеально сходились и гармонично спевались. И плевать нам было на все, мы не могли устоять друг перед другом!
Я не могла устоять перед ним. С каждой секундой желание заполучить еще больше - еще больше его поцелуев, еще больше собственных, которыми я осыпала его лицо, шею, торс, еще больше разгоряченности, еще больше страсти и огня, ЕЩЕ БОЛЬШЕ ЕГО - становилось только сильнее. Знакомо вам чувство, когда после жажды ты прикладываешься к бутылке с водой и пьешь, пьешь, пьешь, не можешь остановиться, и вместо этого хочешь еще и еще? Или когда после голода, получив порцию аппетитной еды, она кажется тебе ничтожно маленькой и ты требуешь добавки и все равно тебе будет мало. Вот это примерно тоже самое, хоть "жаждой" и "голодом" мы не страдали, но все равно это было так - с каждым оставленым на его коже поцелуем оторваться от него было невозможно.
Можно было кричать в голос, или издавать любые другие звуки, вторя ему. Можно было шептать ему слова, в смысл и содержательность которых не было надобности вслушиваться и вдумываться, шептать их или говорить в голос. Можно было запрокидывать назад голову, пытаясь ухватить в легкие побольше воздуха, и требовать от него еще больше его, еще больше и еще ближе. Ведь если робость, приукрашенная смущением, еще и осталась, то была она только напускной и дразнящей.
Рассмеявшись в ответ на его рык, я перестала блуждать губами по его плечу, до которого добралась проложив дорожку от скулы и через шею, и немного отстранилась - ровно на столько, чтобы заглянуть в его голубые глаза. - Зачем ты... - о, эти подлые глаза! Подлые глаза подлого человека! В хорошем, конечно же, смысле. -..ммм, зачем ты так сводишь с ума? ммм?

Когда-нибудь, я расскажу ему о том, на сколько он наглый и подлый человек. Потому что вот так нагло ворался в мою жизнь, перевернул в ней все с ног на голову, и самое главное, имел смелость стащить мое, как я была уверена принадлежавшее на веки вечные только мне одной, сердце. Потому что теперь он буквально держал меня на своей ладошке, словно красивую бабочку, и мог делать все, что захочет: холеть и лелеять или наоборот, сжать в кулак, любоваться и пылинки с крылышек сдувать, или наоборот, посадить в банку и забыть, а мог и просто отпустить на волю, не спросив у меня на то разрешения, и хочу ли я, чтобы меня отпускали. В общем, это нахальное хитрожопое существо имело надо мной полную власть, а мне это, представьте себе, даже нравится. Понимать, что я кому-то нужна и ощущать себя чьей-то. Словом, как я уже сказала: перевернул с ног на голову все в моем внутреннем мире и даже глазом не моргнул!
А еще наглый и подлый потому что ТАК издевался надо мной, и ТАК испытывал мое терпение! Играл даже не то, чтобы на нервах, а на каждом миллиметре моей кожи, дразня и обжигая ее своими прикосновениями. Такими, от которых дух захватывает и воздуха не хватает, такими, от которых ты бессознательно подаешься вперед за его ускользающими губами и от которых максимально прогибаешься в пояснице, запрокидывая голову назад, от которых у тебя не остается сил, чтобы сдерживать звонкие вздохи и стоны. Когда-нибудь я расскажу ему о том, насколько он нечестно со мной поступает, вот так просто сводя с ума и опьяняя раз за разом, и о том насколько мне, черт возьми, это нравится - ощущать себя помешанной на нем, и, в подсознании тихо ликуя, понимать что он не менее сильно помешан на мне. Хотя, признаться, порой, на какую-то милисекунду, осознание этого пугало и наводило тихий ужас: невозможно было представить, что когда нибудь это закончится - и эта страсть, которая может сыграть над нами злую шутку в любой момент, и этот слепящий омут, и это бесконечное желание. Потом, когда-нибудь, я расскажу ему о том, как мне все это нравится, а пока, пока ему расскажет об этом только мое нутро, которое так предательски реагируют на каждое его движени, то содрогаясь и напрягаясь, то расслабляясь, чтобы через секунду-другую снова вздрогнуть, будто от пробежавшего по коже разряда, легкому но ощутимому. В ответ на его бессмысленую реплику я негромко рассмеялась, удивляясь что я еще способна на какие-то иные звуки, кроме скулежа и незамечая, как в него же собственно пару секунд спустя этот смех преобразовался. Хотела что-то ответить ему, но мысль быстро потонула и затерялась среди сбитого дыхания, учащенного сердцебиения, шумных вдохов.
- Энжии... - я то и дело протяжно выдыхаю его имя. Иногда шепотом, еле слышно, а иногда громко, почти даже неконтролируемым криком, каждый раз на новую интонацию. Мне нравится произносить его, нравится, как оно звучит, утопая и смешаваясь со срывающимися с губ стонами. Иногда я произношу его же имя ему в самые губы, после ловя их своими, дабы утолить потребность поцелуев, а иногда шепче на самое ушко, после целуя и прикусывая мочку и затем прокладывая дорожку по скуле, и вниз, по шее, наслаждаясь запахом и вкусом его горячей кожи. И конечно не забываю запускать пальчики в его шевелюру, выгибаясь в пояснице, или оставлять тонкие красные дорожки от ногтей на его груди, пока пробую на вкус его губы.
А на то, как страдальчески кряхтит стол никто не обращает внимания, ведь вскрик, вырывающийся наружу и дополненный впивающимися с его сильные татуированные руки пальчиками, куда более приятен и сладок на слух.

Мы заводили друг друга даже тогда, когда, кажется, больше заводиться уже просто некуда, тогда когда кажется что если испытать еще чуть больше этого сладкого необъятного напряжения - то оно просто разорвет на части, требуя наконец выхода. Мы поддразнивали друг друга, подстегивали друг друга, играли друг с другой, намереваясь переполнить друг друга эмоциями и ощущениями. Эта маленькая игра, каждый раз в новой интерпритации, без которой мы, пожалуй, долго не протянем. Я охотно выполняю его требования с мазохисткими наклонностями - царапать еще сильнее, и покрываю его тело новыми царапинками, иногда, когда удается дотянуться до его губ или до его кожи своими губами, пускаю в ход зубки и едва покусываю, так, чтобы не было неприятно больно, а только чтобы подлить масла в огонь. Распаляю не только его, но и себя, пытаясь выместить на него всю эту безмерную страсть, которая, черт возьми, получая выход похоже становится только еще более пылкой, разжигается сильнее с каждым мгновением, накаляет нас обоих до немыслимых пределов. А в ответ ощущаю как становятся более напористыми его движениям, как все прикосновения и поползновения его рук по моей коже - более обжигающими и требовательными, а губы, с которых сыпятся поцелуи по всюду, куда ему только удается дотянуться - более жадными. Это похоже на безумие, в которое мы раз за разом окунаемся, и которого нам каждый раз будет мало! Но единственное, чего хочется - это его, всего, ощущать везде и восюду, чтобы ни осталось ни одного миллиметра кожи и ни одного секунды в мыслях, где не побывал бы он. Отдаться без остатка, смешать несдерживаемые вскрики с его столь же неконтролируемым хриплым рычанием, и, как говорится, пусть весь мир подождет!
Пронесшуюся в голове фразу "ой, я куда-то падаю" облачить в слова не получилось, как ни старалась. Вместо этого вышло только что-то невнятно пробормотать и сильнее обхватить его своими ножками, вместе с этим прижаться еще ближе (хотя куда уж ближе?!) к его обнаженному телу, ощущить его еще сильнее и понять что самое ужасное что может произойти из-за уплывающей куда-то опоры - это потерять всепоглощающее чувство его хотя бы на долю секунды. - Не останавливайся! - с придыханием, выпуская из легких горячий воздух, потребовала я, едва ли не срываясь на крик и замечая, как дрожит голос, видимо, от сотрясающей нас обеих мелкой дрожи. Сознание выплюнуло эти слова прежде, чем я успела понять всю их глупость, но чувствуя что со столом происходит что-то неладное, я просто не могла не забояться, что его вдруг забеспокоит целесообразность продолжения нашего нахождения здесь. Но не будем придавать много значения словам, они не так важны, когда оба накалены до пределов... Не немыслимых не существующих пределов. Слова отползают на второй план, отдавая дань уважения тактильным ощущениям, коих нам сейчас хватало с головой... Хотя нет - хватало и НЕ хватало одновременно!
Становилось не выносимо. Так невыносимо сладко и так невыносимо томительно разрасталось это напряженное наслаждение, необъятое и безмерное, затмевающее и одурманивающее, которому уже просто не хватало место, которого СТОЛЬКО быть просто напросто, казалось, не может! Но нет... немыслимо, ярко, красочно, неописуемо! - Ммммм... - пришлось закусить губу и ограничиться протяжными междометиями, дабы соседи из соседних домов не повыскакивали на улицу, пришлось выгнуться в его руках на столько, что поясницу стало больно, так, будто душа птицей рвалась наружу и так могла бы найти свой выход. И зажмуриться, чтобы не видеть вокруг ничего, чтобы концентрировать только на нем, чувствовать только его... хотя, это "вокруг", кажется, уже и без того давно перестало существовать.