Я сама не знаю, как оказалась в этом заведении, быть может, интерес и любопытство взяли надо мной верх, начали контролировать все мои движения и затуманили мой разум, я честно понятия не имею, как меня сюда занесло, и вообще это была не я, меня споили, взяли на слабо, со мной заключили пари и сказали, что если я не приду в это «замечательное» место, то меня расчленят, а родителям будут присылать в конвертике по кусочкам мое окровавленное тело! Черт возьми, если бы оно все было так на самом деле, мне бы не пришлось сейчас стоять у главного входа и теребить ручку сумки, сжимая ее в своих вспотевших ладошках, потому что я бы сразу отказалась от этой затеи и послала бы заговорщиков куда подальше. В общем-то все было печально и в какой-то степени трагично: во-первых, я прекрасно понимала, что если Кас узнает о моем походе в клуб, он  меня придушит собственными стерильными перчатками, во-вторых, если об этом узнает Иса, она… Пожалуй, она просто поугарает надо мной и скажет нечто вроде: «Хреново жить без секса, подруга!», а уж если меня увидят помощники Королевы или сама она, то это вообще будет полный кабзец, и первое место в ее новой статье мне обеспечено. Кстати говоря о Королеве, я давно уже не читала сплетни из ее блога и не принимала сообщения, что приходили на мой мобильник с ее сайта – мне было либо не до нее, либо просто не хотелось знать, что происходит в окружающем мире. В любом случае, возвращаясь к моей проблеме, выход у меня сейчас был один – быстрее войти в помещение и сделать вид, что я сюда зашла, чтобы сходит в туалет, например (отличная отмазка, разве нет?). Собственно, так я и поступила, последний раз взглянув на сверкающие буковки на вывеске над входной дверью, которые гласили «Черная Лагуна».
И, да, так уж и быть, я признаюсь – сюда меня занесло благодаря любопытству. Я, честно говоря, уже много раз слышала об этом клубе, читала о нем, но как-то не решалась побывать в роли «клиента», а сегодня, наверно, я просто дала самой себе пинка под задницу и сказала, что я должна это сделать и побыть в новой роли.
К слову, здесь было довольно миленько: в прихожей меня встретил молодой юноша, который взял мою курточку и сумку, а затем указал, куда мне нужно подойти, чтобы пройти в основной зал, где происходит само «мероприятие». Возле двери в ту самую комнату меня перехватил другой мужчинка и протянул мне маску – оказывается, сегодня здесь была некая «анонимная вечеринка», которая лишь усиливает желание и так волнует, щекочет нервишки здешних частых посетительниц. Ну, а стоило мне только войти в просторные «покои», как мне сразу же предложил выпить один официант с оголенным торсом (от алкоголя я отказалась – как-то не особо хотелось выпить).
Найдя свободный диванчик, я присела и попросила официанта, что проходил мимо, принести мне меню. Буквально через считанные секунды моя просьба была исполнена, и заказав себе, как обычно, свежевыжатый апельсиновый сок и картошку фри, я облокотилась о мягкую спинку дивана и посмотрела на сцену, где уже выступал некий парень: вернее, как, выступал – пытался что-то изобразить.
Что я тут делаю?
Я подала туловище вперед и облокотилась локтями о стол, а голову обхватила в районе висков ладошками и закрыла глаза. Вопрос, крутившийся в голове, не давал мне покоя, заставляя то и дело оглядываться аккуратно по сторонам, чтобы не приведи господь не встретить какого-нибудь знакомого человека, ведь насколько мне было известно, в этом клубе часто тусуются голденгейцы. Вероятно, мне пока что жутко везло, потому что за все время присутствия здесь, я не увидела ни одной знакомой мордочки, хотя о каком времени я говорю? Прошло как минимум минут десять, если не меньше!
Взгляд вновь вернулся к выступающему парню на сцене. Бедный, он, скорей всего, сам не понимает, что творит, ибо если бы понимал, не выглядел бы сейчас таким идиотом и новичком в своем «деле». Я подняла голову, не отрывая глаза от танцора, но весь вид мне закрыли кубики на животике официанта, который принес мне заказ. Оставив еду на столе, незнакомец ушел, пожелав мне приятного времяпрепровождения, а я снова посмотрела на недоучку-стриптизера, который неожиданно показался мне даже очень знакомым.

Пытаясь издалека различить какие-либо черты лица юноши, я поняла, что мои мучения напрасны, и дело было не столько в моем зрении, ибо оно было стопроцентным, сколько в том, что парень то и дело вертел башкой, двигался и будто бы менялся с каждым своим «па». Обман зрения это или нет, не знаю, но я таки перестала пытаться понять, кто это, и приступила к любимой картошечке, пока та была еще горячей. Странно, что в таком заведении готовят «обычную» пищу: мне всегда казалось, что здесь должна быть какая-то изюминка не только в том, что происходит на сцене, в дресс коде, но и в меню. Да и к тому же даже в фильмах, в которых бывают сцены в стриптиз-клубе, я ни разу не видела, чтобы посетители ели картошку, пили сок и что-то в этом роде: обычно всегда показывали те или иные коктейли, сильные алкогольные напитки и, как правило, легкую закуску в виде лимончика, соленых огурцов или чипсов. Поэтому у меня было два варианта: либо я находилась в неправильном заведении, либо режиссеры лгут не хуже всех остальных людей – почему-то я больше склонялась ко второму варианту, ибо как сказал великий доктор Хаус: «Все лгут» - и он был прав.
Думая о своем, о девичьем и попивая прохладный напиток, я уже даже успела малость расслабиться и на какое-то мгновение понять, что в пребывании здесь нет ничего плохого. Как ни крути, это, так сказать, общественное место, сюда ходят совершенно разные люди по совершенно разным причинам, но в целом они приходят сюда, чтобы словить кайф, погрузиться в атмосферу непринужденности и легкости, где в твоих самых потаенных мечтах и желаниях нет ничего презрительного и даже пошлого, потому что здесь были все пошляки – странно, наверно, звучит. Может быть, мне тоже следовало проникнуться клубом всеми фибрами души? Однако не тут-то было: к столику вновь подошел официант, чей животик тут же заставил меня «протрезветь» и вновь напрячься всем телом, всеми клеточками мозга. Парень лукаво улыбнулся и спросил, может ли он забрать посуду, я лишь кивнула и опустила голову, ожидая, когда «милашка» отойдет.
Не прошло и минуты, как от моего столика ушел один голый торс, как тут же прискакал следующий. Боже мой, теперь я была уверена, что мне не следовало сюда приходить! И ладно, если бы я сидела до последней секундочки, отвернув от танцора голову и не глядя на него, но нет же, нет, я посмотрела на него! Я посмотрела на него! Нет, не на то, на что вы подумали, грязные извращенцы, я посмотрела этому наглецу в лицо! И как только я это сделала, моя рука срослась с моим же фейсом. Внутри все сжалось, а сердце бешено заколотилось, в голове творился полный кавардак, глаза расширились от удивления – благо тарзан не мог этого видеть.
Какого черта?!
Думаете, мне было стыдно? Да, было, я не отрицаю. Думаете, он меня настолько возбудил? Нет, ни капли. Дело было в другом. Дело было в таком огроменном другом, которое можно выразить только в одном предложении – ПЕРЕДО МНОЙ ПЛЯСАЛ ЦЕЗАРЬ ЭЙВЕРИ!
Дело дрянь, Руквуд. Дело дрянь.
Я убрала с лица руку и посмотрела на парня своим фирменным каменным лицом, чувствуя, как сильно мне хочется сейчас заржать. Благо танцевал Цез здесь еще не долго, так как музыка стихла и раздался громкий басистый мужской голос, который попросил парня выйти на сцену и сказал что-то о торгах за право поразвлечься с этим дансером.

А я даже не знала, что все происходит на самом деле именно так: танцоры выходят на сцену и их покупают (!), покупают как вещь, как какой-то лот, какую-то картину на аукционе! Хотя, какую еще картину, слишком высокое сравнение я привела: как какое-то платье, что носили чуть ли не ежедневно, великой звезды в мире шоу-бизнеса. Это было так отвратительно. За что боролись эти миловидные женщины, которые выкрикивали сейчас головокружительные цены: за мясо, за секс? За что? Разве можно купить человека? Разве можно таким вот страшным образом купить любовь? Честно, на какое-то мгновение я почувствовала холодный ком в горле и слезы на глазах, но затем сумела взять себя в руки и остановить этот бессмысленный поток предложений в моей голове, которых никто не слышит, а если бы и слышал, наверняка даже не прислушался бы.
Эйвери, ты упал в моих глазах.
Подумав о знакомом парне, которого я не любила всеми клеточками своего тела, мозга и прочих частей тела, я как-то поежилась и взглянула на проходящую мимо женщину, что несла в руке, словно трофей, большущую пачку долларов и широко улыбалась: видимо, это она предложила за первого юношу такую большую сумму. Наверно, он того стоил; наверно, я на это надеюсь – не хотелось бы, чтобы парень разочаровал свою «покупательницу», ведь в этом случае ему влетит от начальства по полной программе, и помимо хреновой развлекаловки с красоткой он получит трепку от какого-нибудь мужика, который заведует всеми здешними делишками.
Удачной ночи.
Второго парня тоже «выкупили» за приличную сумму, пусть и обладательница такими деньжищами была не лучшей: с первого взгляда незнакомке можно было дать лет шестьдесят, а если приглядеться, то под тремя подбородками, пятью складками на животе и бедрами, диаметр которых был около восьмидесяти сантиметров, читался возраст в тридцать – сорок лет (вот, что делает с людьми фастфуд). Мне, конечно, было все равно, но жалость к парню я чувствовала: а что, если она его раздавит в порыве страсти?! Как потом начальство будет объясняться перед другим начальством? Да и вообще, неужели в этом бизнесе самое главное – сколько вы готовы выложить деньжат?
Лучше бы его бульдозер переехал, ей богу. Даже мучился бы меньше.
И, наконец, третий «товар» - Цезарь Эйвери. Вот сейчас мне было дико интересно, какая дура его купит, и кто сколько готов за него дать. Начальная цена была всего лишь сто долларов (насколько я знала, это просто ничто, смех, да и только), затем кто-то повысил до двухсот, после трехсот, а через пять секунд послышалась новая цена – триста пятьдесят, что было тоже очень мало по сравнению с предыдущими торгами. В зале нависло молчание, и лишь кто-то кому-то шепнул, чтобы тот ставку больше не поднимал мол, за парня все равно никто не вступиться.
- Тысяча, - произнесла я достаточно спокойно и серьезно, не вставая со своего диванчика и смотря прямо на мужчину, который руководил аукционом. Мужик был ошарашен таким предложением, что было заметно по его быстро расширившимся глазам, которые сразу же приняли свой обычный «вид», но, кажется, церемонится босс больше не был намерен, посему…
Тысяча раз, тысяча два, тысяча три.
- Парни, ваш выход, проводите дам в их комнаты, - скомандовал начальник и спрыгнул со сцены куда-то в толпу девушек, которые давно тянули к нему свои ручонки и громко хихикали, приговаривая, что им кроме него никто не нужен. – Вперед, жеребцы!
Я об этом еще пожалею.

Путь до комнатки был недалек, но пока я шла, успела надумать и нафантазировать себе такое, что просто мурашки по коже от неприятных ощущений! Мало того, у меня у самой уже сейчас ноги подкашивались, а руки дрожали, так еще и картины в голове сгущали краски. Зачем я вообще на это подписалась? Зачем предложила цену выше предложенной? Зачем я решила спасти шкуру этого несносного парня? Зачем?! Ведь, если вспомнить все то, что было между нами (он оставил меня одну с грудным ребенком?!): ужасная шутка в бассейне, встреча в кафе, в котором Цезарь удосужился потрепать мои нервишки - даже в кафе, вы представляете, нигде он успокоиться не может! - несмотря на мои попытки подставить парня перед Алексис, его девушкой, затем случай в парикмахерской, где я снова чуть по ушам не получила за то, что, во-первых, заставила Иску пойти на «преступление», во-вторых, за то, что вследствие этого Эйвери лишился своих роскошных золотистых волос на туповатой голове – так вот, если все это вспомнить, то можно задаться одним лишь вопросом: почему я спасаю человека, которого терпеть не могу?
Потому что дура.
Собственно, вот она, наша «обитель». Дверь закрылась - мы остались одни. Я присела на диванчик, что стоял впритык к темно-алой стене, и закинула ногу на ногу, поднимая взгляд на Цеза. Все это было так вроде романтично и мило, но учитывая обстоятельства, внутренние чувства были совсем иные: я по-прежнему была скована, была словно забита в угол, связана по рукам и ногам, хотя должна была ощущать наоборот раскрепощенность и свободу как во всем теле, так и голове. Вообще я уже саму себя понять не могла – несколько минут назад мне хотелось смеяться над парнем, тыкать в него пальцем и говорить, что он совсем уже сбрендил и съехал с катушек, затем я так спокойно и серьезно назвала цену, теперь снова зажатость и незнание, куда себя деть. Черти что! То ли дело было в Эйвери – может, это он вызывал во мне такие непонятные эмоции, то ли дело было просто в том, что я была неопытна и просто напросто не понимала всю суть дела. Как бы оно ни было, перед тем, как сюда зайти, мне провели «инструктаж» и сказали, что можно делать с танцором, а чего делать ни в коем случае нельзя, поэтому хоть в этом плане я была осведомлена – в прочем, это мало чем мне помогло в душевном смысле.
- Я догадывался, что за твоей внешней сдержанностью кроется развратная шаловливая девчонка, - я вскинула брови и ухмыльнулась, глядя на парня, который, слава невидимой херне, стоял ко мне спиной. Что же, возможно, именно его слова заставили меня на мгновение почувствовать себя кем-то вроде королевы, которая может командовать своим рабом (и плевать, что сравнение вышло слишком пафосным). Раз такое дело, в этом был свой плюс – Цез мог делать все, что я скажу, тем более, что не знал, что руководить им будет та самая Амбрелла Руквуд.
- Танцуй, - достаточно повелительный тон, которого я сама малость испугалась, был весьма кстати. Я откинулась на спинку дивана и скрестила руки на груди, наслаждаясь музыкой, наслаждаясь атмосферой, наслаждаясь своей новой ролью: кажется, мне удалось поймать нужную волну.

Самое интересное было впереди, но пока притормозим коней, потому что даже сейчас было достаточно все весело и забавно. Я смотрела на танцующего Цезаря не без интереса, ибо танец его на сей раз был много лучше, чем тот, который мне удалось лицезреть несколько минут назад на сцене и возле себя: движения были правильными и аккуратными, гладкими, несмотря на то, что косяки все равно было видно, но они были незначительные (о, да, я же профи в стриптизе!). Однако было что-то такое, что меня смешило во всем этом, и порой мне было трудно скрыть улыбку или смешок, но я держалась, честно. Возможно, это было из-за того, что я в принципе не понимала мужской стриптиз: не подумайте чего плохого, не поймите неправильно, но девушки в этом смысле выглядят весьма красивей и лаконичней что ли, нежели мужчины. Да, безусловно, некоторые парни тоже умеют здорово танцевать, но стриптиз дается немногим.
Интересно, а из Каса выйдет отличный стрип-дансер?
Когда Цезарь взял меня за руку, у меня сердце в пятки убежало, ей богу – настолько неожиданно для меня было его движение, а уж обо всем остальном я вообще молчу, но так как деваться было некуда, пришлось засунуть свою скромность и испуг куда подальше и просто позволить парню сделать то, что он хотел. Благо длилось все не так долго, и когда голос танцора раздался над моим ухом, я широко улыбнулась и посмотрела на Эйвери своими хитрыми глазенками – интересно, а он под маской видел это?
Я чуть отодвинулась от парня и встала с дивана: нет, уходить я не собиралась, напротив – мне хотелось потянуть кота за его достоинства (это просто фразеологизм, кот - это кот, речь не о Цезе) и сделать момент раскрытия правды каким-то запоминающимся и взрывным. Все для Эйвери ведь, все для него! А что я могла придумать, к слову: могла сейчас встать в позу звезды, прокричать «та-да-да-дам» и резко снять маску; могла сама начать танцевать, но не на полном серьезе, а дурачась, и снова же снять маску, кинув ее в Эйвери; могла сказать что-нибудь такое, что знали только его знакомые, чтобы как-то заинтриговать молодого человека; могла просто накричать на него, прочитать нотации и за шкирку вытащить из клуба, еще раз промыть мозги и помочь найти нормальную работу, чтобы в следующий раз он не попался в приват-танцоры еще кому-нибудь из университета.
А почему бы и нет?
Одна идея из предложенных мне даже очень понравилась, посему я не стала больше терять ни секундочки своего драгоценного времени.
- Теперь моя очередь, - полушепотом произнесла я и указала Цезарю на диван, чтобы тот сел. Ну да, не все же ему плясать передо мной! Я развернулась к юноше спиной и сделала несколько покачиваний из стороны в сторону бедрами, затем подняла две руки вверх и одной из них плавно провела по другой (у самой аж мурашки по коже прошлись, жуть!), после обернулась ровно на сто восемьдесят градусов, оказавшись к стриптизеру лицом, и дотронулась пальчиками до маски, медленно снимая ее, будто действие происходило в замедленной съемке какого-нибудь фильма. - Роль утопленника тебе была к лицу, Цезарь, - сладеньким голосом произнесла я, когда мое лицо освободилось от маски, которую я кинула затем на диван. – Салют, - я вскинула бровями и махнула рукой, вставая впритык к стене возле выхода из комнатушки.

Чего я ждала? Чуда? Почему осталась в комнате, а не ушла? Ведь, что мне стоило? Карты все были раскрыты, Эйвери знает теперь, кто скрывался все это время под маской, танец закончен, примитивное шоу, которое я развела, подавно – так к чему все это? Зачем я стояла в метре от двери и смотрела на парня? Черт, в голову лезут только пошлые мыслишки мол, я выжидала момента, когда можно будет накинуться на Цезаря и изнасиловать его до полусмерти - вот жешь блин! Или нет, совсем наоборот, я ждала, пока он не кинется меня насиловать. Fuck! Это заведение явно сеет разврат в мои безобидные мыслишки, я ведь не такая! Или бармен подсыпал что-то в сок?
- Тебе показалось, - тихонечко произнесла я куда-то в сторону и скрестила руки на груди, наблюдая за тем, как парень встает с кровати. Боже мой, кто бы знал, как меня контузило в этот самый момент, я уж думала, дансер меня душить будет со злости, а тут все куда гораздо проще было – он просто решил прикрыться, что весьма странно. Мне говорили, что Цезарь не из скромняжек и более того, его вообще трудно чем-либо пробить, заставить чувствовать себя неловко, а оказалось-то делов. Однако я понимала, наверно, что он чувствует, потому что будь я на его месте (надеюсь, такого никогда не будет!), я бы вообще убежала давно со слезами на глазах, заперлась бы в туалете и ревела, пока кто-нибудь не пришел спасать мою заблудшую душу. – Что это? – я кивнула головой, а взгляд переметнулся на покрывало. – Стыд? – в голосе не было ни иронии, ни сарказма, только интерес, желание проникнуть в эмоции другого человека. – Тебе стыдно?
Вообще, все это не было похоже на правду, на реальность: чтобы два врага, ну, ладно, не врага, а недруга, или нет, даже не так, два человека, которые друг друга не переносят ни в каком виде (ни твердом, ни жидком, ни газообразном) встретились в стриптиз-клубе! Причем один из них являлся членом (двузначно, не?) клуба в прямом смысле этого слова. Разве такое в жизни случается сплошь и рядом? Я пыталась, конечно, представить, что да, такое бывает, но давалось мне это с особым трудом. Я в принципе до сих пор не могла поверить, что все это происходит со мной, но, как говорят люди, будет потом, что внукам рассказать, да?
- Между прочим, я твою задницу спасла, танцор, - с неким упреком сказала я и тяжело вздохнула, ловя себя на мысли, что, возможно, помимо спасения я своим поступком «отбила» у Эйвери какую-нибудь клиентку, которая могла бы потискать и помацать парня, ведь это не запрещалось. О, да, это действительно печально и прискорбно. – Как ты додумался до такого? Нет, не пойми меня не правильно, я не осуждаю тебя, мне просто хочется знать, что могло великого тебя, - на местоимении я сделала сильное ударение, - пойти на такое?
Рассчитывала ли я на искренний ответ? Да. Выглядело ли это как промывка мозгов? Да. Будто бы мамочка пришла отчитывать своего ребеночка за проступок. Но как бы то ни было, я, отмахиваясь от голоса рассудка, надеялась и ждала от Цезаря правды. Скорее всего, это было дико наивно и глупо, но как знать, может, парень захочет с кем-нибудь поделиться своими тараканами в голове особенно, когда он явно разозлен на меня причем по полной программе – а вот это уже была ирония.

С кем я вообще разговаривала сейчас? С мистером-похеристом (совсем в открытую ругаться не хочется, увольте), с человеком, которому именно пофигу на чужое мнение, на мнение человека, который всем видом показывает, что ему не все равно на твою жизнь, что ему не безразлична судьба и что он, человек, хочет как-то или чем-то помочь, если не в душевном плане, то хотя бы в моральном! Но нет, это ведь Эйвери, хрен там плавал, а не вслушаться в слова собеседника! Нет! Вы что, да мы же о стенку лучше разобьемся, чем не будем просто нормальным парнем. Вашу мать, а я ведь до сих пор торчала в этой дыре с этим безмозглым. Не знаю, о чем могло говорить мое присутствие здесь, но для себя я бы сделала вывод, якобы я стена, которую не так просто обойти и от которой избавиться очень сложно.
- Иди к черту, - сквозь зубы произнесла я и сделала шаг вперед, приближаясь к Цезу, - ты меня вообще слышишь? Слушаешь? Понимаешь? – я отрицательно покачала головой и прошла мимо парня, толкнув его в плечо и приземляя свой великий зад, ладно, великую попу, на мягкое белье. Кстати, место было довольно мягким, это было нереально не оставить без внимания, да. – Какая может быть польза, Цезарь? Ты… Ты вообще видел себя со стороны? Думаешь, ты прирожденный танцор? – я усмехнулась и поставила руки за спину, облокотившись о кровать. – Уф, это все ведь смешно! Не было бы никакой пользы, очнись. Если тебе нужны деньги, так иди работать. Нормально работать, а не дрынгать своими достоинствами, будто у тебя эпилептический припадок, - тон стал не просто злым, но и серьезным, походящим на какой-то упрек. Видимо, это было осуждение, но теперь парень его заслужил, потому что все своим поведением успел мне это показать, разве не так?
Я отвела взгляд в сторону и широко улыбнулась, вспоминая некоторые моменты, которые только что успели запечатлеть мои глаза: выражение лица Эйвери, когда он увидел, кто стоит перед ним. О, сладкий миг победы! Это было даже приятно. Совсем чуть-чуть, ибо я ведь поступила так из чистых побуждений. Вот если бы затащить Цезаря в комнату было моим гениальным планом по поводу мести ему, то да, я бы сейчас прыгала на кровати, размахивая руками и танцуя джига-дрыгу.
- Мда, весело, - я снова посмотрела на Эйвери и только сейчас заметила его вид: он таки вновь был практически в том, в чем мать родила. Моя рука мысленно медленно срослась с лицом, а в голове возник образ Галахера. И ладно, если бы просто образ, я же вспомнила его танец и прыгающий… Черт! – Покрывало тебе было к лицу, - я напряглась всем телом и поспешила взглянуть юноше в глаза, пока тот не заметил, что мне немного не по себе. Нет, стоп, блин, если бы я могла отмотать назад, ведь я сказала совсем не то! – Знаешь, я могла бы поговорить в своем агентстве, вдруг им нужны работники без опыта, - быстро перевести тему было, вероятно, единственным моим спасением от сама не знаю чего, но опыт показывал, что на мужиков слова действуют как на детей малых в обратном смысле. – Да, так и сделаем, - я встала с кровати и пожала плечами мол, на этом все, пока. – А вот это дело бросай, это не твое, угу, - типа сделала заключение я и все равно осталась стоять на своем месте.
Блин, походу дела у меня фобия на танцы голых мужиков. Причем она проявляется как-то поздно.
- Деньги мне куда класть? – а на ум сразу же пришел не очень-то и успокаивающий ответ, от которого я бы поспешила избавиться как от этого вечера в целом.
Скажи, что на столе. Скажи, что на столе! Я не полезу в трусы!

Это был капец! Полный, конкретный, масштабный, гигантский, колоссальный, мировой капец! Потеря потерь и, черт бы побрал этот иностранный и мою скромность при выборе выражений, peace-death (произносите это слово и поймете, о чем идет речь). У меня внутри все провалилось куда-то, сердце в пятки просто рухнуло, эта ситуация была хуже той, когда Галахер устроил мне бесплатный танец своим дружком в трусах! А, нет, там было полотенце, ну да и хрен с ним, с этим одеянием! У меня был ступор, я просто стояла напротив Цезаря с чуть приоткрытым ртом от удивления и не могла ничего сказать. Из головы вылетели все мысли, мозг, кажется, вообще отключился, я издала непонятный звук вроде кряхтения и прикрыла ротик. Страх? Паника? Застенчивость? Скорее всего все вместе. Я немного отступила от Эйвери и попыталась улыбнуться, но вместо этого получилась непонятная гримаса, которая сопроводилась медленным опусканием взгляда на те самые злощастные трусы парня.
- Ты-ы-ы ве-е-едь вре-е-ешь, - протягивая каждое слово, произнесла я, а затем резко подняла глаза и уставилась на Цеза. – Вернее ты! Не он! А, черт, фак! – я вскинула руки и вообще отвернулась от юноши. – Уймись! - кажется, это я говорила и себе, и парню, стоящему позади меня. - Я не буду этого делать, у меня… У меня парень есть! – не знаю, зачем я вообще выкрикивала эти предложения, то ли в свое оправдание, то ли, чтобы Цезарь понял, что я действительно не буду делать того, что он просил. Однако, когда мозги не работают, включается инстинкт самосохранения (да, в данном случае он сработал просто молниеносно, защищая меня от действий, которые могут заставить меня стать красной как рак).
Я вытащила из кармана достаточно толстую пачку и протянула ее парню. Учитывая, что я стояла к Эйвери спиной, я не видела, куда моя рука «летит», а влетела она как раз таки в пах парня – нечего передавать деньги снизу. Вот так всегда - стараешься быть серьезной, собранной, случается какая-нибудь нелепая фигня, которая рушит весь твой образ.
- Твою мать! – меня словно ошпарили утюгом, я резко развернулась и одернула руку, вновь глядя на несчастные труселя. – Значит так, - я выдохнула и посмотрела в глаза Цезу. – Засунь свои благодарности куда подальше, класть туда деньги я не буду, и ты это, черт подери, знаешь! И танцевать для меня не надо, даже не смей! – сердце в груди колотилось так быстро, что я едва успевала перевести дыхание. – Забудь! Забудь все, что я тебе сказала и что я была здесь, - я остановила свою речь и понизила тон, собираясь добавить немало важную вещь, – здесь вместе с тобой, а я забуду, что ты хренов стриптизер, - на последних двух словах голос снова повысился. Интересно, я сейчас выглядела как истеричка, да? Вероятно, так оно и есть, пусть я не так громко кричала. – Держи, - рука с деньгами повисла на уровне лица Цезаря, а я нахмурилась и вновь выдохнула, закончив раздавать указания.
Ненавижу. Я ненавижу тебя Цезарь Эйвери.

Отредактировано Umbrella Rookwood (2012-07-24 07:40:51)

С каждым словом, что выскакивало из уст парня, я больше чувствовала ту ненависть и стеснение в груди от нехватки воздуха. С каждой секундой пребывания здесь я все сильней убеждалась, что мне не стоило быть настолько любопытной и наивной, спасая задницу человека, который сейчас просто издевался надо мной, явно засунув в уши тампоны, чтобы не слышать все то, о чем я толковала пару мгновений назад. Эта борьба, эти переживания – все смешалось в одно, и теперь было трудно разобрать, что к чему, но смущение выражалось сильнее всего, пусть я и пыталась себя побороть или успокоить. Хотя, кому я вешаю? Успокоить или побороть? Нет. Конечно, нет. Когда на тебя обрушивается такой поток эмоций, разве можно просто взять и привести себя в порядок? Вот так на раз-два? Нет. К сожалению, нет.
Я думала, я надеялась, я молилась (!) на то, что это конец, что меня сейчас отпустят, махнут рукой и скажут, что я странная девушка, коли так веду себя (а от странных любят избавляться), но снова прокол! Цезарю это было в развлечение! Он откровенно ржал надо мной! Безусловно, это раздражало и обижало меня еще пуще, несмотря на то, что дальше уж и некуда, я и так стояла сейчас красная как рак и закипала словно чайник, поставленный на сильный огонь. А его улыбка, эта fucking smile – и как только я до сих пор ему не надавала по щам?!
- У меня есть парень, - повторила я свои же слова, которые показались Эйвери ложными. И что только этот хренов танцор о себе возомнил?! Да и вообще, зачем я сейчас пыталась его убедить?! – Неважно, - сухо добавила я, а затем проследила за движениями парня. Эти его фразочки, это прикосновение – у меня создалось ощущение, что на меня с двух сторон давят стены, хотелось забиться куда-нибудь в угол, свернуться в три погибели или, как это по-другому называют, в позу эмбриона и ныть. Я не могла даже сопротивляться, понимая, что еще несколько секунд и моя рука окажется там, куда и она, и я лезть совершенно не хотели! Черт, да я вообще руку не чувствовала, будто она и не моя была!
Руквуд!
Нет. Стоп. Хватит. Я вдруг подняла глаза на Цезаря и улыбнулась ему, затем резко левой рукой перехватила из правой деньги и вновь показала их перед лицом парня, а после вытянула немного руку, так, что купюры теперь касались груди Эйвери, и замерла в таком положении на пару секунд.
- В следующий раз свою задницу, куда я просто жаждала их запихнуть, будешь спасать себе сам, - сквозь зубы произнесла я, а затем приблизилась к Цезарю и, смотря ему прямо в губы, сказала, - никакие мы не квиты Эйвери, запомни. Ты нажил себе нехилую занозу, так что жди следующего сюрприза, - да, я могла бы его поцеловать, почему бы и нет? Но это было бы слишком даже для меня после всего того, что здесь произошло, я ведь сама не могу понять, откуда взялась эта уверенность, эта дерзость. Я оттолкнула стриптизера и похлопала ладошкой, в которой были деньги, его по груди, а затем отпустила ее и не спеша вышла из комнаты.
Пребывая в какой-то прострации, я шла по коридорчику в сторону прихожей, вновь «наслаждаясь» всеми теми впечатлениями, которые произвели на меня клуб и, в большем случае, Цезарь. Единственное, о чем я сейчас мечтала, это поскорее приехать домой и уснуть, забыв обо всем как о страшном сне.
Однако что-то мне подсказывало, что это далеко не конец.

Как быстро пролетел этот год… Казалось бы, еще вчера я открывала новогодние подарки, сдавала школьные экзамены, справляла выпускной, путешествовала, поступала в университет.. Все это казалось таким близким, будто бы все это действительно происходило недавно. Мои воспоминания еще не успели покрыться слоем пыли, они были свежие и яркие, и каждый раз заставляли мое сердце сжиматься от какой-то странной тоски по прошлому.
Но вот в двери стучится уже новый, 2012 год, и все повторяется заново – люди вновь дают очередные обещания самому себе: похудеть, найти любовь всей жизни, заняться спортом, выучить испанский, начать путешествовать, найти хорошую работу – каждому свое. Заранее придумывают текст, который будут шептать под бой курантов, изо всех сил надеясь на то, что все действительно поменяется в новом году, но приходит утро и.. ничего не меняется. Не меняется спустя неделю, месяц, полгода. Люди надеяться на чудо, забывая про то, что для того, чтобы чего-то получить, нужно приложить для этого хоть какие-то усилия. Нужно отбросить лень и страх в сторону, и начать идти к своей цели, а не ждать манны небесной. Нужно записаться в тренажерный зал/пройти курсы повышения квалификации/знакомиться и общаться с людьми/купить самоучитель языка или найти репетитора – в общем, не нужно сидеть на месте, нужно что-то делать и как-то стараться добиться того, чего ты так страстно желаешь.
Я пообещала себе быть смелой. Именно смелости и решительности мне не хватало в последнее время. Мне не хватало сил на то, чтобы признаться себе, а уж тем более – тебе, в своих чувствах. Я пыталась подобрать им какое-то объяснение и определение, но они были такие разнообразные и сильные, что я была просто не в состоянии это сделать. Тяжелые мысли давили меня каждый день, каждую свободную минутку. Порой, меня даже начинало потряхивать, а грудная клетка сжималась так, словно на нее давили пудом железа. Я не могла понять, что происходит с моей жизнью, и почему все вдруг стало таким сложным. Спать, есть, быть адекватной – нет, это точно не про меня и мое состояние в последние дни. За время нашей разлуки я выходила на улицу раза три от силы, но с первой же минуты пребывания там мне становилось жутко, и хотелось обратно домой, под одеяло, которое грело меня и успокаивало. Мне не хотелось никого видеть и слышать, но если уж такое случалось, то встречи происходили с бокалом вина или чего покрепче. Не знаю, куда ты пропал на это время, но, если уж говорить совсем честно – я была рада этому твоему отсутствию. Мне казалось, что если я увижу тебя, то непременно произойдет что-нибудь ужасное, такое, что заставит меня страдать еще сильнее. И я была рада этой передышке, отсутствию звонков и встреч.
Однако эти наши прятки не могли продолжаться вечно – вот-вот нагрянет Новый Год, а мы договорились отмечать его вместе. В такси я ехала со смешанными чувствами. С одной стороны,  безумно сильно хотелось увидеть родные глаза, оказаться в твоих объятиях, но с другой – хотелось развернуться и пропасть из виду еще на неделю. Морозный воздух немного остудил мой пыл, и заставил прийти в себя. Неспешно шагая, и приближалась к «Черной лагуне», и вглядывалась в фигуру, стоящую у входа. Ты. Стоишь с гитарой наперевес, куришь. И мне даже не захотелось отругать тебя за это – как-то вдруг стало плевать на эту мелочь, потому что она была ничем в сравнении со всем остальным.
- Тигренок, - улыбнувшись, я чуть приобняла тебя, так же, как и прежде. Все казалось тем же – я, ты, улица, фонарь у обочины, люди вокруг. Все было тем же, но и в то же время – другим. Изменилась какая-то очень важная деталь, и она одним своим существованием переворачивала все вверх тормашками. – Я тоже безумно скучала.
Из кармана вдруг появилась небольшая коробочка, которая приятно поразила меня. Шкатулка с танцующей куколкой. Это было так трогательно и волшебно, я словно вернулась в детство на какое-то время, вернулась в сказку – Спасибо тебе большое, она мне очень нравится, правда, - взглянув на тебя с теплом, я улыбнулась, и, взяв тебя под руку, пошла  внутрь.
Было немного неловко. Твой подарок покоился у меня на комоде уже, наверное, с месяц, но я совершенно забыла о нем. Не знаю, как так вышло, потому что специально поставила его на видное место, чтобы он мельтешил перед глазами и напоминал о своем существовании, но в самый ответственный момент я просто-напросто забыла.
Внутри уже было полно народу. Словно у всех в голове промелькнула одна и та же мысль: «приду пораньше, чтобы застолбить местечко и не ждать». Протолкавшись до гардероба, мы разделись и прошли внутрь, в главный зал.

Я чувствовала себя неуютно, наверное, впервые за все время нашей дружбы. Мне было неловко сидеть рядом с тобой, сталкиваться взглядами, что-то говорить. Я не знала, что сказать, как завязать разговор и сделать обстановку более непринуждённой, в голову совершенно ничего не приходило. Я просто сидела и смотрела куда-то в сторону, поглядывая то влево, то вправо, и старалась устранить это невыносимое чувство дискомфорта. Ты, кажется, тоже переживал и не находил себе места, потому что выглядел напряженным и нервным.
- Да, сдала, давно уже, - нервно улыбнувшись, я заерзала на диване, и вся превратилась в комок нервов – Ночи без сна не прошли даром - Неловкость прямо таки витала в воздухе, создавая напряжение. Это было так глупо! Мы столько лет знакомы, и я никогда не чувствовала себя более неуютно с тобой, чем в тот момент. Прежде я никогда не стеснялась и не мялась, разве что только в самом начале нашего знакомства, но даже тогда это не выглядело так по-идиотски, как сейчас. Ты заказал шампанское, и стал извиняться за нашу непродолжительную разлуку, а я провожала взглядом официанта, который ни с того ни с сего вдруг стал таким интересным. – Не переживай из-за этого, все в порядке. Я все понимаю – учеба, прочие заботы…
С каких пор учеба стала волновать тебя так сильно? Мне правда было любопытно, почему Блейк Хамфри, который никогда не ставил университет выше своих друзей, вдруг начал динамить меня, перестал отвечать на звонки и вообще пропал из виду? И хоть, повторюсь, эта разлука принесла мне некоторую пользу, мне все равно было непонятно, почему я продолжала тебе звонить, и почему ты отказывался от встреч. Это было.. обидно, что ли.
Слова о расставании с Моджи на какое-то время вернули меня в себя, и, честно говоря, я была рада их услышать. То ли потому, что видела, каким злым и убитым ты порой возвращался от нее из-за очередной ссоры, то ли потому, что во мне играла дружеская ревность (ведь мы стали общаться гораздо реже), то ли причина крылась в чем-то более глубоком и серьезном, в том, что так пугало меня и выбивало из равновесия. Но, в любом случае, эти слова действительно преподнесли мне некоторое облегчение, и по твоему выражению лица я поняла – и тебе тоже. Не зная, что ответить, я потупила взгляд и замолчала. В этой ситуации равносильно глупо было, как жалеть, так и поздравлять тебя, так что я просто  посмотрела на тебя с пониманием и потянулась за шампанским, которое уже было разлито по бокалам.  – За все хорошее, что было и будет, - с улыбкой добавила я после того, как ты произнес тост, и коснулась своим бокалом до твоего.
Сделав несколько глотков шампанского, я зажмурилась на секундочку, привыкая к пузырькам в носу, и поставила бокал обратно на стол. Только после этого мне в голову пришел один интересный вопрос – где все? Где Джейси, Гин, Хаяши, Флетчер? Почему они сегодня не с нами? И если они не здесь – то где? Задавая этот вопрос тебе, я чуть нахмурилась, предвкушая ответ. Думаю, если бы они были бы с нами, то атмосфера царила бы более приятная и менее напряженная, и легче было бы как мне, так и тебе. Особенно мне не хватало Джейси – уж с ним бы я точно расслабилась, успокоилась, и перестала накручивать себя всеми насущными проблемами. Но парней не было, были только ты и я, в тридцати сантиметрах друг от друга. От осознания этого по коже начинали бегать мурашки, по телу пробегала легкая дрожь, и от этого мое имя и последующий вопрос прозвучали как-то особенно звонко, поражая мой слух и сознание.
- Конечно я останусь, Блейки, ты чего? – вопрос действительно меня поразил, и я даже не могла понять почему ты его задал. Как я могла уйти куда-то, милый? Даже если бы Сэмми позвонил мне и сказал, что получил Нобелевскую премию по физике, или на соседней улице начали раздавать бесплатную пиццу, я бы все-равно дождалась бы, пока ты закончишь свою песню и покорно ожидала бы твоего возвращения ко мне, чтобы обнять и похвалить.

Было чертовски странно ощущать эту неловкость, это странное беспокойство, что скользило между нами. Это было непривычно и ново, и это пугало. А самое глупое было то, что я даже не знала, как исправить ситуацию, как сгладить выскочившие из не откуда острые углы. Я совершенно растерялась и даже чувствовала себя немного потерянной. Однако, разговор как-то все же складывался, уж какой-никакой, а лучше, чем неловкая тишина.
К моему удивлению, сидеть в ожидании приглашения пришлось недолго – уже минут через двадцать к нашему столику подошел работник клуба (очевидно, координатор мероприятия), возвестив нас о том, что настало время выдвигаться к сцене. Оставив вещи, мы стали пробираться сквозь толпу, которая, казалось, увеличилась раза в три со времени нашего прихода. Вскоре мы разошлись по своим местам: ты – на сцену, а я – покорно встала неподалеку.
Меня передернуло еще на твоей вступительной речи. В душу закралось какое-то сомнение, подозрение, и оно разрасталось с каждым произнесенным словом. В голове творилось что-то непонятное – словно мой мозг перезагрузили, и в процессе загрузки он стал связывать все факты, явления и действия, и стал делать это так, как не делал никогда прежде. Мне казалось, что я знаю наперед, о чем будет эта песня, а точнее – о ком, и тело начинало трясти, как при ознобе.
Я внимательно вслушивалась в каждое слово, в каждый звук, пропуская все через себя и ловя себя на том, что все это мне уже давно известно и знакомо. Словно то, о чем ты пел, сидело где-то внутри меня, оно было спрятано и накрыто кучей хлама, оттого я не замечала его наличия и не придавала большого значения. Я понимала каждую фразу, я чувствовала то же, что и ты, когда писал эту песню. Чувствовала, просто не осознавала всего этого, не находила определений и рамок, а теперь они появились и мне попросту стало страшно. Неужели все вот так? Неужели все эти годы мы любили друг друга, но по стечению десятка, а то и сотни глупейших причин не решились быть вместе? Неужели я действительно любила тебя все это время, но почему же не осознавала? Или осознавала, но прятала это куда-то подальше, стараясь просто не думать об этом всерьез? Поэтому у меня ничего не получалось с другими?
Сердце билось с такой частотой, что казалось, будто оно сейчас вырвется из моей грудной клетки, а в голове было такое множество мыслей, что я готова была провалиться сквозь землю, лишь бы только не слышать их. Люди вокруг меня медленно танцевали, наслаждаясь  своими парами, царила атмосфера нежности и легкости, а внутри меня происходила самая настоящая агония. Я смотрела на тебя, не отрываясь, а на глаза выступали слезы. Я с трудом дождалась конца, но то, что ты произнес после, обрушило всю мою защиту на корню. «Я люблю тебя» - и я реву, прикрывая лицо руками и не зная, что делать дальше. Я совершенно обезоружена и бессильна. Если бы я родилась в другую эпоху (скажем, во времена Пушкина), то непременно упала бы в обморок посреди зала, причем так красиво и естественно, что все окружающие отметили бы мою нежность и очаровательность. Но время было не то, и я такой не была. Первое, что мне хотелось сделать – убежать, как я делала это всегда. Только сейчас – в буквальном смысле. Хотелось развернуться, растолкать всех вокруг, забрать вещи и бежать из клуба, что есть сил, как можно дальше. Вот только ноги меня совсем не слушались. Они шли не назад, куда звал их страх, а вперед – на сцену. К тебе. Мне казалось, будто на меня направлен прожектор света и все в этом зале знают, кто я такая, следят за каждым моим движением и выражением лица.
Те секунды, что я поднималась к тебе, казались мне вечностью, время тянулось и тянулось, но как только я оказалась на сцене – оно стремительно рвануло вперед. Стремительно сократив расстояние между нами, я, наконец, сделала то, что подсказывало мне сердце – поцеловала тебя. Впервые по-настоящему. Внутри меня словно десятки ядерным взрывов прогремело, во мне бушевал ураган чувств и эмоций, который я не хотела прекращать, но как только до меня дошло осознание того, что же я сделала, меня вдруг передернуло, и я отстранилась.
Я не могу. Нет, нет, нет! Все не так, все не то. Где я, как я, с кем я – голова шла кругом, и я стала отступать назад маленькими шажками, так и не в силах произнести то, что вертелось на языке. Прикрывая ротик, я бессознательно мотала головой из стороны в сторону, как бы отнекиваясь от происходящего, и шепча одно лишь «прости» уходила все дальше и дальше. Бросив последний взгляд, полный любви и отчаяния,  в твою сторону, я спустилась по ступенькам, миновала толпу и вскоре скрылась за дверью Черной лагуны.
Что-то говорило мне «вернись, иди к нему, пока еще не поздно, пока все еще возможно», но я не могла. Физически не могла. Мои ноги словно приросли к асфальту, и я была не в силах двинуться с места. Так и стояла неподалеку у входа, вытирая все накрывающие меня слезы.